Кордова: мавры сделали свое дело

В тeчeниe вoсьми вeкoв нa тeрритoрии сoврeмeннoй Испaнии сущeствoвaлa мусульмaнскaя… стрaнa — нe стрaнa, гoсудaрствo — нe гoсудaрствo — «скaзoчнaя» зeмля aль-Aндaлус. Oнa исчeзлa с гeoгрaфичeскиx кaрт бoлee пятисoт лeт нaзaд. В янвaрe 1492 гoдa испaнцы рaзгрoмили пoслeдний oплoт мусульмaн нa Пирeнeйскoм пoлуoстрoвe. Трoфeйныe бoгaтствa этoй зeмли дoстaлись испaнским кoрoлям, кoтoрыe пoслe пoбeды снaрядили нa сии срeдствa экспeдицию Кoлумбa. В oктябрe тoгo жe гoдa мoрeплaвaтeль, кaк извeстнo, oткрыл Aмeрику, и нaчaлaсь сoвсeм другaя истoрия. В этoй нoвoй истoрии блeск и слaвa Кoрдoвы — цeнтрa нeкoгдa мoщнoй ислaмскoй импeрии — eсли нe зaбылись, тo зaтeрлись. Впрoчeм, гoрoд и сeйчaс сoвeршeннo лишeн прoвинциaльнoй тoски бывшиx стoлиц. Дaжe развалины здeсь кaжутся нe oскoлкaми прoшлoгo, a нeдoстрoeнными двoрцaми будущeгo.

Удивитeльны и пoлны прeврaтнoстeй судьбы чeлoвeчeскиx пoсeлeний. Кoгдa-тo (в X— XI вeкax) Кoрдoвa — цeнтр eдинствeннoгo мусульмaнскoгo xaлифaтa в Eврoпe — былa, вeрoятнo, крупнeйшим гoрoдoм мирa, с пoлумиллиoнным нaсeлeниeм прoтив нынeшниx трexсoт тысяч. Пoкa в oстaльнoй чaсти кoнтинeнтa прaвили в oснoвнoм нeoтeсaнныe тирaны, a нaрoд прeбывaл в суeвeрии и нeвeжeствe, здeсь прoцвeтaли нaуки и искусствa, имeлoсь уличнoe oсвeщeниe, рaбoтaли oбщeствeнныe бaни (с утрa мылись мужской элемент, вeчeрoм — жeнщины). Испoльзoвaлись стoлoвыe прибoры и стeклянныe стaкaны. Кo двoру xaлифoв стeкaлись aстрoнoмы и врaчи, филoсoфы и музыкaнты, истoрики и прoстo мудрeцы. Ужель и кoнeчнo, тут мирнo сoсущeствoвaли три вeры — ислaмскaя, иудeйскaя и xристиaнскaя, a тaкжe мнoжeствo этнoсoв, срeди кoтoрыx упoминaются oбрaщeнныe в мaгoмeтaнствo слaвянe «сaкaлибы». Тaк всeгдa бывaeт в прoсвeщeнныx oбщeствax.

Oднaкo, кaк глaсит aрaбскaя пoслoвицa, «всe дoстигшee свoeгo прeдeлa нaчинaeт убывaть».

Рeтрoспeкция 1. Римлянe и вeстгoты

В нeкoтoрoм рoдe стoлицeй Кoрдoвa стaлa eщe быть свoиx oснoвaтeляx — римлянax. Тoчнee, кoгдa в III вeкe дo н. э. римский прeтoр Мaрк Клaвдий Мaрцeлл дoшeл дo срeднeгo тeчeния пoлнoвoднoй рeки Бeтис («пo-нaшeму» — Гвaдaлквивир), гдe сoбирaлся зaлoжить oчeрeднoй гoрoд рeспубликaнскoй прoвинции Испaния Дaльняя (Hispania Ulterior), oн ужe нaшeл тaм бoльшую дeрeвню сo смeшaнным нaсeлeниeм. Нa плoдoрoдныx рaвнинax прoживaли — и пooчeрeднo, и oднoврeмeннo — кeльты-ибeры, лeвaнтийцы, грeки, кaрфaгeнянe и прoчиe «зaкoнныe дeти Срeдизeмнoмoрья».

Нe встрeтив oсoбoгo сoпрoтивлeния, римлянe прoлoжили пo сoсeдству свoи клaссичeскиe мaгистрaли «кaрдo» (с сeвeрa нa зюйд) и «дeкумaнoс» (с зaпaдa нa вoстoк), кoтoрыe, пeрeсeкaясь, oбрaзoвaли фoрумную плoщaдь — пoлучился гoрoд. Нaзвaниe eму пришeльцы, вoпрeки свoeму oбыкнoвeнию, выдумывaть нe стaли, a oстaвили прeжнee, ибeрийскoe — Кoрдубa. Клaвдий Мaрцeлл проблематично ли мoг прeдпoлaгaть, чтo мaлeнькoe кoлoниaльнoe укрeплeниe вскoрe стaнeт прoцвeтaющeй стoлицeй всeй прoвинции с сooтвeтствующими привилeгиями и дaжe прaвoм чeкaнить сoбствeнную мoнeту. Oднaкo тaк случилoсь — и прoдoлжaлoсь дo V вeкa, кoгдa гeрмaнскoe плeмя вeстгoтoв, вoспoльзoвaвшись дряxлoстью Римскoй импeрии, в пoлнoм сoстaвe xлынулo в ee зaпaдныe oблaсти.

Римскую Кoрдубу вeстгoты рaзрушили нe срaзу. Бoлee тoгo, спeрвa oни, нaпрoтив, aктивнo спaсaли ee лaтинoгoвoрящиx житeлeй oт нaбeгoв eщe бoлee дикиx вaндaлoв и свeвoв. Бoлee стa лeт нe мeшaли гeрмaнцы римскo-испaнским пaтрициям спoкoйнo дoживaть в свoиx виллax. A пoвoдoм к рaспрям, всe-тaки привeдшим бывшую прoвинциaльную стoлицу к пoлнoму рaзoрeнию, стaлo, кaк ни стрaннo, мaссoвoe oбрaщeниe ee житeлeй в кaтoлицизм. Сaми зaвoeвaтeли испoвeдoвaли aриaнствo, xристиaнскую eрeсь, oсуждeнную нa пeрвoм Никeйскoм сoбoрe — причeм личнo eпискoпoм Кoрдубским Oссиeм, кoтoрый тaм прeдсeдaтeльствoвaл. Верное римским папам народ города восстало, когда готский властелин Агила около 550 года устроил конюшню в базилике покровителя города — Святого Ацискла. Выступление даже имело успех, однако вовлекло несчастных кордубцев в вялотекущую войну. Времени возьми заботу о малой родине не осталось, частные и общественные здания пришли в банкротство, и отчасти германизированный город погрузился в унылую дремоту держи задворках истории вплоть до 711 лета — года великого арабского нашествия, принесшего стране бедствие, а ему — славу.

Андалусийская сковорода

Корчма, в которой мы остановились, находится для улице достославного Клавдия Марцелла. Далее же помещается мэрия, к которой, можно подумать ее естественное продолжение, примыкает колоннада старого римского храма Густа Цезаря. Коринфские колонны правильным прямоугольником взмывают в, к несчастью, не голубое небо, хотя, не выделяя частностей-то, Кордова «официально» носит наименование «андалусийской сковороды» — самой жаркой точки Испании. После этого больше всего солнечных дней в году, а тутти три летних месяца температура держится вслед +40. Но, похоже, весь мизер дней пасмурных, отпущенных сверху год, выпал на нашу долю. Моменталист опечален — белесый купол над головой неважный (=маловажный) позволяет красиво снять белоснежные руины.

Кстати, о белом цвете — он в градской застройке традиционно доминирует. Всем испанцам старо, что Севилья — «желто-бурая», Гранада — «золотая», а Кордова — видишь, известковая. Муниципальные службы строго следят из-за тем, чтобы «фирменная» облицовка невыгодный теряла яркости — на улице нам ведь и дело попадаются бригады маляров.

— Кайфовый-первых, известь дезинфицирует, — сообщил Водан из них, видя нашу интерес, — во-вторых, отражает солнце — в таких домах испокон (веку менее жарко. Удобно!

Случайный сведущий — как выяснилось, бригадир — сразу проявил болтливость, свойственную большинству андалусийцев, а узнав, что-нибудь мы готовим репортаж, и вовсе вызвался конвоировать нас по старому городу.

Нашего нежданного компаньона зовут Диего Ромеро, и симпатия знает о городе очень многое. По (по грибы) разговорами петляем мы по старой Кордове, идеже мгновенно забываешь о геометрически-рациональных римских формах. Пути на этом месте такие узкие, что в стенах некоторых изо них выдолблены полукруглые углубления — про колесных осей. К тому же всегда эти улочки и проулки запутаны в путаница, и многие заканчиваются тупиком, что стратегически с выгодой при обороне от любого врага (а сверх всего — создает дополнительную тень). Вообще, невзирая на преимущества извести, кордовцам пришлось сложить массу приемов для спасения ото жары: на окнах вместо ставень плотные циновки из эспарто (вести себя от кого ковыля) — на ночь их смачивают водою, освежая тем самым помещение. Кое-идеже противостоящие дома на уровне второго этажа соединены балконами — таково одновременно увеличивается жилплощадь, а пешеходы защищаются ото палящих лучей.

…Пожалуй, самый обуженный из всех узких переулков Кордовы носит номенклатура Фигового дерева (Кальеха-де-Игера). (языко и многие другие, прежде чем обрезаться тупиком и стать для нескольких соседских семей внутренним двориком, знаменитым «патио», дьявол делает несколько очень крутых поворотов. (тутовое действительно растет огромное фиговое древо и шумит фонтан.

— Слушай, как поет струя, — романтически шепчет Диего, специально хотя (бы) отведя меня назад, за крыша. — Самое «правильное» — это когда ее безвыгодный видишь, а просто слушаешь… Арабы воду любили, возлюбленная для них символ жизни. С арабов и полагается — в каждом патио фонтан.
— А, к слову, сейчас в Кордове много арабов?
— Недостает, не много… Но есть. Вона тут неподалеку живет мой корень. У него три или четыре жены.
— И сие признается испанским законодательством?!
— Вместе-то нет. Но у него хорошо жены, и он с ними живет.

Ретроспекция 2. Арабы

Сатрап южных земель вестготского королевства и дворянин Сеуты Дон Хулиан ненавидел своего сюзерена Родриго — в области-видимому, за то, что оный, мягко говоря, нехорошо обошелся с его дочерью (на дурика овладел ею). Он выступил посредником в переговорах посереди кордубскими противниками короля и эмиром только Магриба Мусой ибн-Нусияром. Араба призывали держи помощь против тирана.

Муса испросил разрешения у дамасского халифа аль-Валида, какой-никакой затею не одобрил: «Остерегайся причинять мусульман опасностям моря неистовых бурь».

Как ни искушение завладеть казной германцев пересилило. Преслушатель решил действовать на свой страшно и риск.

Весной 711 года отряды берберов и регулярные эмирские части лещадь командой полководца Тарика бен-Зияда пересекли узколобый пролив, отделяющий Африку от Иберии. 19 июля того но года в битве на реке Гуадалете войска Родриго потерпели полное разгром. За четыре с небольшим года воины пророка заняли всю территорию бывшего королевства вестготов. Сейчас в 716 году эта огромная селитьба со временной столицей в Севилье стала известна (языко аль-Андалус — такое именование значится получай монете, отчеканенной тогда на юге полуострова (сие слово напоминает нам о полузабытом сделано к VIII столетию народе вандалов — они в самом деле некоторое старинны годы проживали тут до «переезда» в Северную Африку).

Предписанный из Дамаска андалусийский эмир аль-Хурр перенес средина новоиспеченного эмирата из Севильи в Кордову. «Младенческие годы» аль-Андалуса прошли в некоторых усобицах, да воцарившиеся вскоре (746 год) уж полностью независимые Омейяды в лице Абдаррахмана I навели расписание, и страна вышла на путь созидания…

…а я — прямо к парадоксальной вывеске, грубо намалеванной возьми старинном фасаде: «Арабские Бани Возвышенный Девы Марии». Сейчас это единственные в городе действующие «мавританские» бани, и, точно по словам Диего, там очень миловидный патио («Нет-нет, я здесь неважный (=маловажный) моюсь, упаси Боже! Но крашу…»).

А вишь во времена халифата таких терм в Курубе (Кордове) насчитывалось поперед девятисот, не говоря уже о 600 другими словами 3 000 (по разным данным) мечетей, 200 публичных библиотек и больше чем 80 000 торговых лавок. Они грудились получи и распишись крупных площадях, которых, в свою хвост, в мусульманской Кордове имелось не не столь 21 — по числу районов. И близко в каждом скромно прятался маленький христианский здание для «мосарабов» (не пожелавших перекинуться в ислам)…

Арабское членение на районы («аррабали» — знаменатель закрепился в современном испанском языке) структурирует внутреннюю содержание Кордовы до сих пор: сие и минимальная, и основная урбанистическая и общественная мера. Кордовец на вопрос «Не подскажете, идеже находится…» выдает именно название аррабаля, а названия улицы чаще лишь и не знает. Спросишь, например, идеже находится Музей тавромахии (то уплетать боя быков), а он в ответ — в Еврейском квартале. Вона и ищи.

Хорошо, что у нас питаться Диего, для которого весь остров — как собственная квартира. Налево — Медина, вертевшийся район арабской знати, прямо — Ахаркия, идеже селились «мулади» (новообращенные мусульмане), левее — Худерия, «участок» для евреев. Тут, кстати, неизменно сутолока: лавочники продают сувениры, цыганки предлагают веточки розмарина, стритовый музыкант перебирает струны расстроенной гитары, пытаясь сделать что-то сефардское — хотя иудеи сделано 500 лет как изгнаны с Испании… А в центре:
— Наша самая-самая главная примечательность, Большая Мечеть, центр трех кварталов. Ее я равно как покрывал известью, — на однообразной ноте завершил свою экскурсию Диего и заспешил к оставленной минуя присмотра бригаде из пятнадцати маляров. А ты да я— куда-нибудь перекусить.

…Время обеда задолго) до этого прошло, и в баре из еды остался всего-навсего бычий хвост. Очень вкусная завтрак — тушеный бычий хвост с картошкой, пишущий эти строки даже заказали двойную порцию. Порядочный хозяин крошечной забегаловки, исполняющий вдруг функции повара и официанта, но тем мало-: неграмотный менее охочий до болтовни, проявил посередине делом недюжинные познания в археологии и сообщил, будто его заведение — очень древнее. В нем-мол производились раскопки, и колонны, которые его украшают, — древнеримские. XV века!

С трудом удержавшись через улыбки (смертельное оскорбление!), вызванной этой несуразной датировкой, я подумала: такое вольное превращение кордовцев со своей историей всесторонне закономерно. Осевшие на берегу Гвадалквивира народы, а скопом с ними их верования, обычаи и пустословие, преобразовались в многослойный культурный миф, в котором реальное досуг и пространство, как водится, совершенно приставки не- важны. Так что «римские колонны XV века» — сие нормально. Не стоит удивляться и тому, отчего свой кафедральный собор набожные, (как) будто все иберийцы, жители Кордовы безо тени смущения называют «Ла Мескита» — кааба.

«Крестники» Архангела Рафаила

Однако мало-: неграмотный лучше ли отложить знакомство с мечетью-собором получи и распишись завтра и сходить на репетицию, куда как нас пригласила моя старая кордовская знакомая Элоиса? В соответствии с вечерам она (кстати, мать восьмерых детей) ходит мурлыкать в церковный хор «Ла Фуэнсанта». И просто, прекрасно разбирается во всех нюансах религиозной жизни Кордовы: ото первых покровителей, св. Ацискла и св. Виктории, впредь до наших дней. Правда, по ее словам, в народе боле почитают двух других святых: Фуэнсанту (Деву Марию Святого Источника) и Архангела Рафаила. Вот то-то и оно его изваяние украшает высокие колонны, которые пишущий эти строки встречаем по всему городу — в тех местах, идеже он совершил то или иное феникс. В его же честь местных мальчиков поныне чаще всего называют Рафаэлями. Поведением андалузские подростки, завзятые футболисты и хулиганы, все же, мало походят на святых. Так точно и хор, хоть действует при церкви, в кадастр в основном включает светские народные песни. Следственно по-любительски, но, что называется, с душой. Первым номером важно старинный гимн города в сопровождении звонких кастаньет Элоисы: «Кордова, горнило нашей нации и пламя, озаривший весь мир…» Нации. «Вовремя, все-таки, какой же, изо скольких «элементов» она составлена», — вполслуха размышляю я, проваливаясь в сон уже ночным делом, в гостиничном номере. Мне снятся колонны.

Месяц или крест?

На следующее утро колонны (они меня преследуют) материализуются — в сей раз в количестве восьмисот пятидесяти. Тутти они находятся в гигантском молитвенном зале кордовской мечети, следующий по величине в мире. То трескать (за (в) обе щеки), конечно, собора, прошу прощения. Во (избежание христианских богослужений он используется с XIII века, рано ли мусульманам просто запретили здесь творить молитву, ничего не изменив в архитектуре, и аж теперь, после того, как дом слегка, но многократно перекраивали пользу кого удобства литургии, оно менее токмо походит на католический храм. Наружно об этом новом предназначении свидетельствует едва барочная башня-колокольня конца XVII века, увенчанная изваянием неизбежного архангела Рафаила — и и то, ее стены скрывают в середине себя шестиугольный минарет. Внутри но в заблуждение вводит то, что санта-кроче, встроенная в огромную мечеть, занимает только лишь незначительную часть всего пространства.

В этом таинственном месте ажно туристы не мешают представить, наравне по призыву муэдзина заполняли сумрачные нефы мавры, собираясь возьми пятничную молитву. Последним появлялся правитель — он попадал на предназначенное интересах него специальное место, максуру, до отдельному переходу прямо из дворца. Если так имам принимался читать из Корана, а слышно его было хотя (бы) во дворе — благодаря хитрой акустической уловке, придуманной снова греками, — купол михраба выполнен в форме раковины. Симпатия служит мощным резонатором. «Даже закачаешься дворе» я говорю потому, что насмешка ли: вместе с ним молельный помещение занимает два с лишком гектара (22 400 м2). На днях, между прочим, до внешних ворот аж с микрофоном не докричишься, но сие потому, что широкие арки, поверх которые люди проникали вовнутрь истечении (года) омовения, давно замурованы. А когда-так ряды колонн просто продолжались рядами деревьев — хотя не апельсиновых, посаженных в XVI веке и давших двору его настоящее название «Апельсиновый» (Патио-делос-Наранхос), а других.

Ретроспекция 3. Первые пальмы Европы

Первого с знаменитых кордовских эмиров Абдаррахмана I прозвали «пекло-Дахиль» — «Пришельцем», что и неудивительно, то он укрылся в аль-Андалусе с преследований династии Аббасидов, свергнувших в 750 году дамасских Омейядов. Новые повелители методично вырезали всю взяв семь раз своих предшественников — один Абдаррахман успел нестись. И вот, заручившись военной поддержкой мусульман полуострова, некто объявил его независимым государством со столицей в Кордове. Же монарх-пришелец очень скучал числом родной Сирии и двор возведенной им кордовской мечети засадил диковинными растениями с-за моря. Так в Европе появились первые пальмы.

В дальнейшем, где Омейяд задумал построить выдающийся молитвенный дом города, уже стояла встарину вестготская базилика Святого Винсента. В 785 году монарх выкупил (заметьте, не отнял) у германцев эту англиканство вместе с землей и, используя старый становой хребет, кстати, неплохо сохранившийся до наших дней (как видим три «слоя» культов), в том но году возвел мечеть по во всех отношениях правилам ислама. Вернее, почти объединение всем. Единственное отклонение было навязано что раз использованным фундаментом: готская мартирий, понятное дело, не была ориентирована алтарем получи и распишись Мекку, то есть на юго-азия. Ant. запад от Кордовы. Так что и святилище оказалась повернутой слегка «правее».

Я сейчас освоилась в этом густом пространстве и в придачу колонн замечаю множество других деталей, относящихся к христианскому периоду: готические своды надо часовнями, закрашенный библейскими сюжетами пунцово-желтый узор подковообразных арабских арок, типичные в целях католических церквей плиты надгробий в каменном полу (мусульмане в мечетях безграмотный хоронят). Наконец, сам «встроенный» божий храм — Вознесения Богоматери. Он кажется карманным, не без того если бы стоял отдельно, ведь являл бы собой сооружение внушительное. В утробе тоже все как полагается: крестово-купольная конституция, алтарь, деревянные сиденья хоров с резными сюжетами изо Библии. Только стен нет…

Созвать гармоничным этот курьезный интерьер заковыристо, а вот другая попытка архитектурного симбиоза — небольшая святилище против «входа» в церковь — лично ми кажется более удачной. Энкарна, свой гид, тем временем рокочет по-над ухом: «Королевский придел. Первое христианское строительство в центре молитвенного зала мечети. Построено Альфонсом Х, сыном Фердинанда Святого, в 1260 году. Готово в стиле мудехар». Вот и любимое знакомое слово, которое меня век смешило. Сначала так называли мусульман, живших сверху христианской территории, — от арабского «муаджан», так есть «прирученный». И поскольку на большом католическом строительстве работали то-то и оно они — других мастеров на только-тол что завоеванных землях было приставки не- найти, — термин метонимическим способом «переполз» получи архитектурный стиль — уникальный, с яркими элементами мавританского декора получай ясной испанской «идейной платформе». Мудехар круглым счетом своеобычен, что угадать его впору с первого взгляда в Толедо ли, в Сарагосе ли, в Мадриде, в Кордове. Гляди и здесь стены выложены от пола узорчатыми керамическими плитками, ото середины и до потолка — резной геоботанический орнамент.

Ретроспекция 4. Нет Кордовы помимо мечети

Рыцари торжествующей Реконкисты — воины Фердинанда III Святого — домчались прежде Кордовы в 1236 году. Тогдашний диктатор принц Абу Хасан вручил королю Шлюзы от города практически без сопротивления в сделка на уговор — сохранить жизнь во всем гражданам. Мавры собрали свое движимое имение и побрели прочь из города, какой-никакой за полтысячелетия стал единственной родиной во (избежание их семей. Место для кастильских колонистов освободилось в конечном итоге мгновенно.

Фердинанд же оказался неважный (=маловажный) только набожным человеком, но и большим ценителем прелести — формы исламского храма произвели в него такое впечатление, что дьявол отказался от мысли его порушить (а многие ведь громко этого требовали). Кесарь распорядился устроить лишь небольшую часовню в боковом приделе.

Чародейство мечети безотказно действовали на Хрися триста лет, но в конце XV века духовенство Иньиго Манрике решил, наконец, перестать с безобразием — огромный «столп ислама» в центре города! И задумал переработать мечеть в собор. Кордовцы во главе со своими магистратами, что ни странно, встали как Водан на защиту здания — они к нему привыкли. Перевелся Кордовы без мечети! Спор зашел в безвыходное положение, дело было передано на ос императору Карлу V. Тот в городе неважный (=маловажный) бывал, мечети не видел и, подивившись пустому спору, дал достояние на преобразования. Но в 1526 году случайность привел его сюда, и, увидев последствия своего решения, хан запоздало о нем пожалел: «Вы построили в таком случае, что можно было построить идеже угодно, и разрушили то, что было единственным в мире». Сермяга, он преувеличивал: собор вписался в кааба почти незаметно.

Вокруг полумесяца и креста

Разве что выйти из мечети к реке, в таком случае глазам предстанут сразу несколько тысячелетий кордовской истории.

Мала) от стен южного фасада по вине Гвадалквивир перекинут арочный мост, отъявленный под нехитрым названием «Римский». Что греха таить, первое сооружение в этом месте построили в I веке до самого н. э. по личному указанию Юлия Цезаря. Попозже его, конечно, перестраивали и арабы, и испанцы, так несущие опоры остались нетронутыми.

Наравне это ни удивительно, до 1953 годы Римский мост оставался единственным в городе, и его древние конструкции упорно выдерживали автомобильное движение, которое запретили двоечка года назад. Триумфальная арка XVI века заняла (место)положение старинных городских ворот, сразу ради которыми начинается мост, а на противоположном берегу его «встречает» массивная гопурам-крепость Калаорра (что по-арабски и из этого следует «укрепление»). Эту чудом сохранившуюся в вихрях войн и революций зубчатую конструкцию в стиле мудехар возвел в XIV веке нате «останках» мавританского вала Энрике II, вдобавок защититься он тем самым пытался совсем не от мавров, а от собственного сводного брата, Педро Жестокого.

В области длине Римского моста прекрасно думается, насколько шире раньше была магистраль. Гвадалквивиру наших дней 16 пролетов решительно не нужны — он давно и мало не покажется обмелел, «разобранный» крестьянами на затопление рощ и виноградников выше по течению. Хоть мельничное колесо так называемой Альбулафии тута же, в Кордове, висит высоко по-над водой. Водяные мельницы такого как арабы, кстати, использовали не лишь для зерна, но и в качестве подъемника с целью воды — ее и при них для выжженных равнинах Испании было скудно. Для этого к лопастям прикреплялась специальная кабаляринг с черпаками. Так вот, хозяйственное бункдер некоего Альбулафия (это латинизированное арабское кличка дает хорошее представление о том, каким смешанным наречием пользовались кордовцы Средних веков) находилось напрямую под стенами халифского дворца и поставляло влагу пользу кого его садов. Работало оно и со временем изгнания мусульман, но уже «получай» епископа. Только в XV веке знаменитая короличка Изабелла, та самая, которая поклялась невыгодный снимать и не стирать свою белую рубашку, в эту пору не изгонят последнего араба изо Иберии, приказала остановить колесо, никак не выдержав его беспрестанного скрипа объединение ночам. Воительница страдала мигренью. Обаче, ее просьбу можно понять. Хруст эмблематической мельницы, изображение которой украшает теперешний герб Кордовы, казался таким непереносимо громким обитателям Алькасара оттого, что-нибудь располагалась она гораздо ближе к реке, нежели бывшее жилище халифов. Алькасар до настоящего времени замыкает панораму центральной части города «одесную», если смотреть от реки. Сооруженный в 1328 году на месте, идеже когда-то стояли римская речная учреждение и резиденция Цезаря, он принимал в своих стенах с десяток поколений испанских монархов — приезжая в Кордову, они что ни есть раз останавливались только здесь. И тут. Ant. там же имело место, можно уронить, ключевое событие национальной истории, определившее повально ее развитие на века (на глаз как у нас — свержение Ига). В 1486 году в Алькасаре иностранец из Лиссабона и генуэзец по рождению, неизвестно кто Кристофоро Коломбо (по кастильски — Кристобаль Колон) представил Фердинанду и Изабелле план своего путешествия (имеется соответствующий свидетельство этой сцены). Позднее в королевском замке располагался «контора» Святой Инквизиции, затем тюрьма, безотложно — археологический музей. От резиденции но халифа со знаменитыми садами малограмотный осталось и следа. Сохранилось только названьице квартала «Старый Алькасар». Правда, о нем помнят одни картеж города да старожилы. Широким но массам населения он больше известный как Сан-Басилио — так «зовут» его центральную улицу, отдельно знаменитую своими патио.

Интроспекция 1. Патио

Типичная чтобы всей Испании градостроительная деталь — моральный дворик — восходит еще к римским атриумам. Арабы токмо добавили к прямоугольному внутреннему пространству минуя крыши свой «сагуан», некоторого рода темные «сенцы», призванные настроить входящего на «домашний» лад. Кордовские патио пользуются особенной и заслуженной славой в Испании: скандал сложилась так, что их отделка стало для горожан делом чести. Нет слов вторую неделю мая здесь с 1918 возраст проходит открытый конкурс: праздные туристы, взволнованные соседи, очевидно любопытные, а главное — беспристрастная комиссия «Общества друзей кордовских патио» — высшего законодательного органа «дворового» движения, — обходят Водан за другим дворики по всему городу. А опосля — буйство цветов и ароматов, шум воды либо спокойствие замшелого колодца, сотни цветочных горшков получи стенах. Победитель получает не только-тол памятную дощечку, но и солидную премию — возьми дальнейшее поддержание статуса патио высокой культуры быта.

…Накрапывает тонкий дождь. Местные радуются ему во вкусе дети: с каждым годом проблема засух становится полно актуальнее. В поисках укрытия просто ныряем в открытую калитка дома № 50 по улице Митрополит-Басилио и попадаем в самый настоящий кордовский патио, идеже становимся свидетелями несколько несообразной с погодными условиями и нашими представлениями о садоводстве сцены. Больно крепкий дедушка из очень длинного зеленого шланга поливает развешанные в области стенам растения в горшках. Нисколько неважный (=маловажный) удивившись нашему вторжению, он предваряет до сего времени недоуменные и одобрительные восклицания, которыми наша сестра готовы разразиться. «Здесь у меня 600 емкостей, а дождик мелководный — не польет, только листья намочит. Я-в таком случае знаю. Уже 16 лет вслед этим патио ухаживаю, а мне самому, по образу думаете, сколько лет? Сейчас принесу поручительство о рождении, а то не поверите».

Часа) он ходит, мы робко осматриваем нет слов-сад. Теперь понятно, почему сачок такой длинный: горшки покрывают до сего времени четыре стены патио во всю высоту. К оросительному прибору прилагается длинная прут с кольцом — если продеть в него рукав, можно дотянуться до самого верха. Старина возвращается с пожелтевшей от времени бумагой: Мануэль Санчес Кольменеро, родился 29 декабря 1913 годы…

93-летний дон Мануэль живет вдоль соседству, сразу за стеной. Самопроизвольно же дом № 50, где ютились тринадцать семей, расселили отчасти лет назад — ему требовался прочный. Ant. лег ремонт, «все-таки еще арабы строили». ((тутовое, как и полагается в Кордове, старик впадает-таки в мифологию: «возле арабах» здесь стоял один изо флигелей Старого Алькасара.) После реконструкции сарай отдали народным умельцам под мастерские, а в патио обосновался публичный штаб «Общества друзей».

Тем временем нона клонился к закату, а мне хотелось просто в сумерках увидеть другой важнейший обозначение Кордовы. Если мечеть-собор видна в городе со всех сторон, то синагогу в недрах Еврейского квартала, возьми улице тоже Еврейской — придется к тому же поискать. Она совсем незаметна по внешнему виду: туристы зачастую проходят мимо согласно десять раз, пока кто-нибудь без- «настроит» их внимание. Впрочем, и среди тоже мало что сохранилось (вот именно и было-то мало: по канону еврейский молельный дом должен выглядеть аскетически) — только лишь фрагменты резных гипсовых панелей с надписями получай иврите, выполненными, как вы догадались, в стиле мудехар. Значица, строили дом по заказу состоятельной (и подле христианах) еврейской общины арабские мастера…

Самоуглубление 2. Синагога

Десятки синагог Кордовы времен халифата были разрушены впоследств его распада: наводнившие полуостров невежественные берберы мало-: неграмотный терпели иных образов Бога, сверх того собственного. Евреи с надеждой ждали прихода Хрися — даже не потому, что уповали для их большую толерантность. Они не мудрствуя лукаво знали, что могут оказаться им бешено полезны. Так и случилось — кастильские короли занимали у иудейских ростовщиков казна и пользовались их знаниями арабских обычаев на успешной борьбы с оными. Новые правители были вперед столь милостивы к сынам Авраама, будто позволили возвести им в центре города новую просторную синагогу.

В ней, всё-таки, не слишком долго звучали трепология Торы и Пророков — архитектор Ицхак Мохеб завершил свое гашение в 1315 году (о том свидетельствует одна изо сохранившихся надписей), а в 1492-м Фердинанд с Изабеллой «передумали» и далеко пресловутый в истории указ: все, кто именно не пожелает принять христианство, получай вечные времена изгоняются из Испании.

Истреблялись и архитектурные свидетельства былого еврейства. Соответственно всей стране сохранились только три средневековые синагоги: двум в Толедо и одна в Кордове. Этому, в духе и в случае с мечетью, мы обязаны «наслоению»: на первый взгляд она была приспособлена под англиканство при городском дурдоме, примыкавшем к ней. Впоследствии ее отдали гильдии башмачников, которые посвятили иудейский молитвенный дом своим башмачным покровителям: святым Криспину и Криспиниану. Получи западной стене среди надписей бери иврите различим поблекший католический чертогон…

«Для тебя пойдет снег»

С утра наш брат едем в Медину-аль-Захру, а в переводе (с арабского, естественно) — цветущий град. «Город» — это, конечно, громко сказано. Развалины города. Вернее, пригорода современной Кордовы. А опять вернее, самой обширной (по статистике!) с когда-либо построенных государственных резиденций.

Согласованно легенде, Абдаррахман III построил этот вне города дворец для любимой жены — красавицы аль-Захры, которую «вывез» с Гранады. «Для тебя пойдет зазимок в горах, любимая, сила моей любви заставит его устроиться», — пообещал он прекрасной девице. И признаться сказать, засадил склоны аль-Аруса миндальными деревьями. Их белые стволы за версту напоминают заснеженные вершины Сьерры-Невады, которую возлюбленная покинула.

По другой версии, образование. Ant. уничтожение Медины было задумано Абдаррахманом присест) после того, как в 929 году дьявол провозгласил себя халифом. Кроме того, как будто теперь в пятничной молитве всем правоверным полагалось докладывать его имя, ничего не изменилось — получи деле Кордовский эмират уже задолго) до этого был политически независим от Багдада иль Дамаска. Однако в нем самом уж рождались амбициозные планы североафриканского похода получи враждебных Омейядам Фатимидов и требовалась достойная местопребывание для встречи будущих послов, размещения многочисленных служб нового расширившегося государства и демонстрации всему миру живые) мощи аль-Андалуса.

Строили Медину с миру согласно нитке. В буквальном смысле: камни добыли в Пиренейских карьерах, мозаику и имущество доставили из Византии, колонны — мраморные, слоновой бренные останки, эбенового дерева — из Карфагена, Фракии, Рима… Вдоль терпеливым подсчетам современников, в городе имелось паче четырех тысяч колонн и полутора тысяч дверей. После один день работы в дело шло 6 000 каменных плит разного размера, которые подвозились в четырехстах верблюдах и тысяче мулов. Вершиной арабского инженерного гения стал 15-километровый фабрика воды, подававший во дворец воду с горных источников…

В общем, Медина-аль-Блестящая оказалась слишком прекрасна для долголетия — симпатия не простояла целой и ста планирование. В 1010 году во время гражданской войны, положившей кончина халифату, ее разграбили и разорили любое те же берберы. Варвары, кое-что и говорить. Сейчас кругом одни обломки. Видишь нечто вроде каменной тумбы с крышкой. Реально, унитаз 950-х годов. К нему после керамическим трубам постоянно подавалась струя. Мусульмане всегда трепетно относились к вопросам гигиены.

Все-таки, Медина все же перестраивается поэтапно в грандиозную реставрационную лабораторию. На территории в 112 гектаров ученые кропотливо, галька за камнем, раскапывают, угадывают, восстанавливают. Десятую отделение вот только восстановили — не вагон оригинального материала, за тысячу полет разошелся по стране. Приходится созидать тысячи деталей-копий, а это — бизнес десятилетий.

Каким должен быть тореро. Развязка

…Кордовский таксист браво салютует нам, прикладывая руку к непокрытой голове, и подруливает чистосерде к Альмодоварским воротам. Мы выходим на этом месте — у памятника всем известному философу, наставнику Нерона, Луцию Аннею Сенеке Младшему, некоторый родился в этом городе в 4 году поперед н. э. Понятное дело, что до 1965 возраст, когда скульптор Амадео Руис дескать Ольмос лепил свою статую, некто не дожил. Пришлось в качестве натурщика истощить популярного в районе персонажа Пако Эль Рубио (так есть Пако Рыжего), очень похожего возьми античного мыслителя, как того изображали в бюстах. Заказал же и оплатил свидетельство знаменитый тореро, любимец города и всей Андалусии Эль Кордовес (без труда Кордовец), которому, видимо, оказались близки идеи стоицизма. А может, дьявол просто хотел таким образом маркировать связь между древнеримскими игрищами с дикими животными (venatii), которые одобрял Сенека, противопоставляя гладиаторским, и традицией испанской корриды.

Самоанализ 3. От гладиаторов — к корриде

Археологи считают, фигли в римской Кордубе цирков и арен с целью разнообразных боев людей с животными и людей с людьми имелось значительнее, чем в самом Риме. Впоследствии пришлым мусульманам такие забавы были в диковинку, же и они с удовольствием устраивали состязания с участием диких испанских быков — породы, давно того им тоже неизвестной. А быстро христиане… Метанием копья в многострадальное иберийское парнокопытное, по части преданию, занимался даже сын Фердинанда и Изабеллы инфант Хуан — прямо во дворе Алькасара.

Манеж для профессиональной корриды появилась здесь одной из первых в Испании, в 1779 году. Кордовская почва родила немало отважных тореро, мнема о них жива в сердце каждого горожанина (и сей патетический штамп я употреблять не боюсь, затем что он точно отражает положение вещей).

Испанцам нравятся даже если суеверия тореадоров. Например, такое: раньше боем, если выходишь на арену в Кордове, нужно зайти в церковь Санта-Марина, где крестили знаменитого мастера корриды Манолете, пробиться мимо памятника ему, и ни в коем случае невыгодный поворачивать налево всю дорогу до самого Арены, которая является третьей числом величине в стране и вмещает 17 000 зрителей.

О романтической встрече с тореро я мечтала ан с детства.

Рафаэль, по прозвищу Чикилин, клеймящий по рассказам, мне «подойдет». Правота, он уже «в отставке», но изо профессии ушел молодым. Впрочем, пускай бы коррида — и спорт, но, скорее, таковский, как шахматы. Возраст тут ни возле чем. Эль Кордовес — легенда испанской тавромахии — побивает быков предварительно сих пор, а ему скоро 70…

…Холл гостиницы быстрым медленный пересек высокий и статный молодой хуй в синем костюме и ярко-оранжевом галстуке. Разрисовать его себе попирающим тушу быка (в как-то не удалось. «Тореро вынужден быть длинным, — сказал он, взглянув нате меня сверху вниз, — иначе в самый сан момент он не сможет подскакнуть достаточно высоко, чтобы вонзить шпагу в правильное крепость и под правильным углом… Ну, понятно, многое зависит и от покрытия арены… К лицу, если хотите, можем съездить получай площадь. Посмотрите, как она устроена».

Ринг для боя быков покрыта специальным песком — альберо. Его буро-монголоидный цвет давно стал «национальным» в Андалусии. У себя в Кордове — белые, декоративные элементы фасадов — неуклонно альберо… Войти можно через вроде ворот, каждые из которых имеют определенное наложение: здесь заходят зрители, там — быки, от этого места выезжают кареты «скорой помощи», а из этого места с победой выходят герои. Перед «воротами почета» — бюсты пяти халифов ото корриды (одному из них — витальный). И это в данном случае не олицетворение, а звание, прижившееся с легкой руки одного газетного обозревателя. Достославный «квинтет» кордовских мастеров тавромахии — сие Лагартихо, Геррита, Мачакито, Манолете (погиб «близ исполнении») и Эль Кордовес.

Интроспекция 4. Халифы наших дней

Величайшая потерять честь для кордовского тореро (а не кордовский приставки не- может о таком даже мечтать) — бытовать причисленным к «халифату тавромахии», который изо «стихийно-народного» стал вполне официальным. Последняя, пятая регламент присуждения этого уникального титула прошла в 2002 году в мэрии в присутствии представителей двухсот заинтересованных организаций и ассоциаций. 66-холодный Мануэль Бенитес Перес «Эль Кордовес» принял высокое должность «из рук» доньи Росы Агилар, главы городского муниципалитета, впопад, той самой деятельницы, что добилась образования кафедры таврологии в местном университете.

С 2005/06 учебного возраст эта кафедра работает к вящей радости «желающих всесторонне понять интересный культурный феномен» (цитата изо прессы). Часть занятий проходит непринуж на Арене, которая, естественно, называется «Халифской».

Рафаэль Эль Чикилин