Маленькое русское безумство в Бретани

Близ гoрoдa Кoнкaрнo, чтo нa югe фрaнцузскoй Брeтaни, нaчaлaсь дружнaя стрoйкa. Суeтятся рaбoчиe, пoдъeзжaют грузoвики, и зaпущeнный учaстoк с oбвeтшaвшими стрoeниями будтo прoбуждaeтся oт снa. Рядом видe рaзвeрнувшиxся рaбoт пoнимaющe пeрeглядывaются мeстныe стaрики, кoтoрыe eщe пoмнят, чтo здeсь кoгдa-тo высился зaмoк — слoвнo изо скaзoк Шaрля Пeррo.

Мeжду тeм стрoйкa нa aтлaнтичeскoм пoбeрeжьe Фрaнции нeпoсрeдствeннo кaсaeтся и Рoссии. Путeшeствeнники, пeрeсeкaвшиe Брeтaнь с сeвeрa нa полдень — oт скaл из рoзoвoгo грaнитa в Пeррoс-Гирeкe чeрeз мoнумeнтaльныe xрaмoвыe aнсaмбли Сeн-Тeгoннeк и Гимийo к живoписнoму зaливу Мoрбийaн, нeпрeмeннo oбрaщaли внимaниe нa причудливo-рoмaнтичeский зaмoк с изящным нaзвaниeм Кeриoлe. Искусствoвeды и экспeрты зaтрудняются oпрeдeлить eгo aрxитeктурный метаболизм и лишь пoжимaют плeчaми при видe кружeвнoгo фaсaдa, вычурныx бaшeнoк и зaрoсшeгo сaдa, в кoтoрoм мирнo пaсeтся пoжилaя кoзa. Ктo-тo нaзвaл Кeриoлe «мaлeньким aрxитeктурным бeзумствoм», и oтнынe этoт эпитeт нeизмeннo сoпрoвoждaeт в мнoгoчислeнныx путeвoдитeляx oписaниe зaмкa, вoзвeдeннoгo здeсь в XIX вeкe пo приxoти свoeнрaвнoй русскoй княгини. Звaли ee Зинaидa Ивaнoвнa Нaрышкинa (1809 — 1893).

З.И. Нaрышкинa принaдлeжaлa к стaриннoму русскoму рoду изо-пoд Смoлeнскa. Выйдя зaмуж зa дeйствитeльнoгo стaтскoгo сoвeтникa, гoфмeйстeрa и прeдвoдитeля Сaнкт-Пeтeрбургскoгo двoрянствa князя Бoрисa Никoлaeвичa Юсупoвa, oнa нe как стала княгиней, но и вошла в историю точно самая удачливая представительница семьи, по-над которой тяготел многовековой рок. Когда-никогда сыновья ногайского хана Юсуфа, ведшего свою родословную ото племянника Магомета — пророка Али, приняли вера и стали Юсуповыми, татарская колдунья наложила бери них страшное проклятие, которое долженствует было привести к вымиранию рода. Тем не менее, анафема особо не отразилась ни получай благосостоянии Юсуповых, которые до революции 1917 годы оставались самой богатой в России семьей впоследствии Романовых, ни на судьбе Зинаиды Ивановны.

Современники называли ослепительно красивую, образованную и склонную к изящным искусствам княгиню Юсупову «украшением салонов» и «звездой первой величины». Симпатия входила в пушкинское окружение, а ее поклонниками были общероссийский император Николай I и французский Наполеон III. В счёт того, после смерти мужа в 1849 году пленительная Зинуся оказалась владелицей несметного состояния, в томище числе дворцов в Москве и Архангельском, в Санкт-Петербурге и Кореизе. Узнав о языческом проклятии, вольнолюбивая жена не пожелала мириться с судьбой, а возмутившись в сравнении с чем рока, как говорится, ни в нежели себе не отказывала. Ее эксцентричный образ жизни стал притчей нет слов языцех при императорском дворе, а особую знаменитый среди ее многочисленных авантюр получила фатальная очень к узнику Шлиссельбургской крепости юному революционеру-народнику. Использовав приманка немалые возможности, влиятельная Нарышкина добилась, (для того любимого отпускали из застенка к ней объединение ночам. Говорят, уже после революции в ее доме нате Литейном проспекте при обыске был найден домовина с забальзамированным телом…

В 1855 году Боговидная переехала во Францию, где заняла шикарный особняк в Парке принцев, неподалеку ото Булонского леса, и пугала беспечных французов двумя огромными протасьевскими борзыми. Возлюбленная, конечно же, была вхожа в высшее парижское клика, и на одном из приемов ей представили блестящего офицера имперской гвардии Шарля Шово (1828—1889). Засранец незнатного рода, Шарль тем приставки не- менее был принят при дворе, в такой степени как сумел завоевать доверие Наполеона III, назначившего его секретарем Имперской дворец. В свою очередь, покоренная изысканными манерами прелестного француза Зина, несмотря на изрядную разницу в возрасте (ей — 57, ему — 32!), приняла разгадка выйти за него замуж. Хотя чтобы заключить брак с вдовой князя, Шарлю нужно было равно как иметь дворянский титул. И Зинаида купила предмету своей страшный сразу два — графа Шово и перстень де Серр.

Имперский двор России, далеко не одобрявший ни отъезда княгини, ни ее нового брака, потребовал, с целью новоиспеченный дворянин имел и серьезную государственную членство. В то время в департаменте Финистер из чего следует вакантным место генерального советника кантона Конкарно. В 1860 году Шарль сумел подхватить эту должность, предварительно заверив местного префекта в намерении выдвориться в департаменте. После того как до сей поры формальности наконец были улажены, в сентябре 1860 возраст Зинаида и Шарль подписали брачный соглашение. Церемония бракосочетания прошла в России, в часовне санкт-петербургского дворца Юсуповых получи и распишись Мойке в присутствии французского посла. А в 1862 году молодой приобрели в Бретани, на берегу Атлантического океана, низкий замок, окруженный густыми тенистыми алеями. Документальные свидетельства о нем сохранились с XV века.

Получай древнем бретонском Кериоле значит «помещение солнца», и предполагается, что башня замка, которую было следовательно далеко из океана, служила маяком к местных моряков. Княгиня, привыкшая к комфорту и роскоши, неутомимо взялась за обустройство своего нового жилища, напоминавшего вернее суровую средневековую крепость. Коренным образом изменить замок было поручено главному архитектору региона Жозефу Биго, кто внимательно прислушивался к пожеланиям русской дамы, почитая ее тонкий вкус.

И все же обновленный дворец производит странно-мрачное, фантасмагорическое чувство, отражая, по-видимому, умонастроения хозяйки в ведь время. С архитектурной точки зрения новое расположение являло собой гибрид нескольких стилей — неоготического, французского реннесанса и местного бретонского. Держи крыше — страшные химеры и… славянская фурия на помеле. Фасад украшен символами Бретани — горностаями, королевскими лилиями и… оккультными пятиконечными звездами. Середь украшений — барельеф медведя, который смотрит получай восток, напоминая об истоках Нарышкиной, дворянские короны Шово и Серра, и мотто «Всегда и вопреки всему».

Площадь замка была несравненно увеличена, в подвалах установлены калориферы, которые создавали интересах русской княгини невиданный по тем временам уют и уют. Новомодная система отопления считалась небывалой роскошью, что ни говори эффективность ее оставалась слабой. Раскаленные котлы всего делов слегка смягчали атлантическую сырость в помещениях, способствуя весь век же сохранению коллекций, которые Зинаха перевезла в Бретань из Парижа. И ноне в Кериоле можно увидеть сохранившиеся тут. Ant. там произведения искусства — картины, скульптуры, гобелены. В отдельной комнате — русские кокошники, расписные подносы и неизменные матрешки. Для почетном месте — живописные портреты напыщенно-капризной Зинаиды и фальшиво-чопорного Шарля.

Развратница стоимость оплаченных Нарышкиной работ согласно обустройству поместья достигла полутора миллионов франков. В 1889 году ладграф Луи-Шарль-Оноре Шово, маркиз мол Серр, чьи политические убеждения никак не отличались особой стойкостью (бонапартист, республиканец, роялист), скончался. Поскольку брак оказался бездетным, дьявол завещал Кериоле… своей сестре, забыв уведомить об этом супругу! В результате Зина, вложившая в реконструкцию немалую долю состояния, должна была вознаграждать собственное имение у свояченицы еще из-за полтора миллиона франков.

А между тем княгине Нарышкиной, достигшей преклонного возраста, переезды изо Парижа в Конкарно давались все потруднее, и она решила преподнести поместье дружно с коллекциями в дар департаменту Финистер. Да с условием: использовать Кериоле «для эстетического воспитания и прогулок жителей», сохранив его в фолиант же виде. 28 октября 1894 лета Зинаида скончалась в своем парижском особняке. Ей было 90 полет. Прах, согласно предсмертному пожеланию, был отправлен в Россию и похоронен в фамильном склепе, а корван Франции обрел юридическую силу.

Посетив Кериоле, руки-ноги Наблюдательного комитета составили протокол, в котором указывалось: «Близ виде столь чудесного разнообразия художественных богатств, примечательных поисков стиля, настойчивого и замечательного стремления к красоте пишущий эти строки лучше поняли, что мадам Шово-Нарышкина хотела не потерять свое детище от превратностей судьбы, и я выражаем нашу признательность княгине, предназначившей Франции и Бретани в такой мере пышный дар». Судьба подарила Кериоле малость спокойных десятилетий. Лишь во момент Второй мировой войны здесь были расквартированы германские солдаты, которые разграбили лькасар и срубили деревья, устроили на его территории конюшню и полигон. А в конце войны в имении размещался военнослужащий госпиталь.

В 1948 году о бретонском замке нечаянно вспомнил правнук Зинаиды — князь Феля Юсупов, вошедший в историю как душегубка Григория Распутина. Впрочем, в предреволюционном Санкт-Петербурге симпатия был известен и другими «чудачествами». В такой мере, обладающий внешностью «падшего ангела» Еля любил бродить в женском платье согласно улицам северной столицы, прикидываясь проституткой. Будто, будто Распутина в роковую ночь 18 декабря 1916 возраст он сумел завлечь к себе вследствие прелестям не своей жены Ирины, урожденной великой княжны Романовой, равно как считают официальные историки, а своими собственными. В области слухам, Юсупов был ясновидцем и медиумом, увлекался йогой и каббалой. Напоследок, известно, что уже в эмиграции из-за некие таинственные заслуги он был удостоен важного ордена…

Обосновавшийся в Париже, Феля решил проверить выполнение условий передачи Кериоле в поднесение. Назначенные им эксперты обнаружили многочисленные нарушения пунктов дарственной: были срублены деревья, святилище из часовни передан в местную приход, а фламандские ковры — в музей соседнего города Кемпера. Были проданы лавка земельных участков и часть мебели, а сам по себе замок периодически сдавался в аренду около различные вечеринки. Юсупов немедленно потребовал возвращения Кериоле. В 1951 году возлюбленный направил соответствующее письмо префекту Финистера и зараз обратился в суд, выдвинув претензии сверху компенсацию за нанесение ущерба собственности в 4 миллиона франков. Основополагающий совет департамента, которого не смущали ни сановитость, ни таинственные заслуги русского князя, назначил контрэкспертизу, которая констатировала единственно незначительные нарушения. К тому же префект заявил, ровно часть из них объясняется амбиция-мажорными обстоятельствами, а другая списана вслед за давностью лет. В результате департаментский руки правосудия отверг иск правнука Нарышкиной.

В 1954 году перед давлением многочисленных кредиторов и по совету парижских адвокатов Счастливый обратился в высшую инстанцию, не подверженную прессингу местных властей, — апелляционный мнение города Ренна. Ход оказался верным: новые судьи вынесли окончательное разгадывание в пользу Юсупова. Теперь Генеральный союз Финистера должен был не не более освободить замок и вернуть коллекции, однако и выплатить князю компенсацию в размере 25 миллионов франков. Едва-едва вступив во владение желанной собственностью, Феля принялся от нее поспешно вылавировать. Чтобы расплатиться с огромными долгами, спирт опустошил покои замка, распродавая произведения искусства, парта и уникальный архив с документами XII—XIX веков. А в дальнейшем предложил муниципальному совету Конкарно вернуть само поместье.

В 1960 году Юсупов разбил прилегающие угодья общей площадью 48 гектаров получи мелкие участки, уступая их тем, кто такой больше даст. Кто-то с местных жителей даже подал получи князя в суд, чтобы остановить застройку площади окрест замка в соответствии с французским законом об охране лесов и исторических памятников. Нет-нет да и же непроданным остался только замычка, хозяин вдруг нашел его «уродливым, лишенным стиля и вкуса». Минуя всякого сожаления он бросил Кериоле нате произвол судьбы и возвратился в Париж, идеже умер в 1967 году, будучи радикально разорен. Последний Юсупов похоронен сообща с женой Ириной, дочерью и ее мужем в русском кладбище Сен-Женевьев-мол-Буа под Парижем в могиле матери, просто так как на отдельное место денег сейчас не было.

А поместье пошло с молотка, и новешенький хозяин поначалу хотел превратить мультилок в доходный дом, однако отказался с этой идеи из-за уж очень больших расходов на переустройство. Началось новое грабеж: из поместья вывозили витражи и внутренние колонны, резное древо и кухонную утварь. В саду были повреждены статуи Анны Бретонской и Шарля VIII, как только чудом сохранился памятник Нотр-Дам д’Эсперанс — Богоматери надежды. Камушек за камнем была разобрана крипта, а строительный материал использован для сооружения жилого на родине в центре Конкарно. В 1988 году сообразно западу Франции пронесся разрушительный вихрь, не пощадивший и многострадальное поместье: в Кериоле были повалены деревья, сорваны крыши, разбиты стекла. Поезд ушел ущерб в залитом водой замке был нанесен деревянным потолкам и полам. Казалось, как будто лежавшему в руинах поместью нанесен в хвосте удар…

Но тут произошел современный поворот судьбы, которая будто самочки подсказывала, что надежду не надлежит терять никогда. В Кериоле случайно заехал энный француз, где-то услышавший о замке, выстроенном в Бретани сумасбродной русской княгиней. Лучи солнца недуманно-)негаданно волшебно осветили остатки когда-ведь великолепного фасада из белого гранита, и годный, переживший чудесное озарение, решил разобрать замок и вернуть ему былой полимент.

— Кто же этот сказочный инфант? — осведомился я у миловидной Франсуазы, которая работает в замке экскурсоводом и вкладывая всю душу повествует о тернистой истории Кериоле немногочисленным посетителям.

— Землевладелец одной из компаний в Париже, какой-никакой не ищет известности, — с загадочной улыбкой ответила женщина.

И вот на территории поместья полным ходом развернулись реставрационные работы. Верешок замка уже открыта для экскурсий, и в возвращенном с забвения Кериоле вновь поселился африт русской княгини Зинаиды Нарышкиной.