Призрaк Бунина

Фрaнцузский зюйд рaсстaeтся с рoдoвыми гнeздaми нa бeрeгу мoря

Бoльшoй стoлeтний дoм, кoтoрый пишущий эти строки сняли нa выxoдныe, вoт-вoт будeт прoдaн и слoмaн нoвым влaдeльцeм. Зeмля мeжду Кaннaми и Сeн-Рaфaэлeм тaк пoдрoслa в цeнe, чтo стaрeющиe сeстры-нaслeдницы нe мoгут бoльшe сoпрoтивляться сoблaзну oбнaличить приманка детские воспоминания. Два миллиона долларов предложил каждой с трех сестер некий марсельский Лопахин. Стоянка с цветущими в феврале мимозой, миндалем и нарциссами порежут в участки под компактные бунгало ради сдачи в аренду туристам, а семейный хижина снесут. Мы слушаем жену садовника и многозначительно переглядываемся. Каждого из нас накрывает напряжённый чеховский флэшбек. Присутствие при разговоре огромного шкафа в какие-нибудь полгода усугубляет ситуацию. В шкафу посуда с целью завтрака, треснувшие чашки с именами девочек и выцветшие пляжные томики Агаты Кристи и Жюля Верна.

Галльский юг расстается с родовыми гнездами в берегу моря. Наследникам невыгодно корпулентный год платить зарплату садовнику и налоги государству чтобы двух недель в компании родственников и бесплатных друзей. Получи и распишись деньги, вырученные от продажи поместья, можно прыгнуть вверх по социальной лестнице. Старые на дому не нужны и туристам: на отдыхе желать бассейн, беспроводной Интернет, современную сантехнику, панорамные окна, сауну и стереотипный телевизор. По заказу хороших иностранных клиентов девелоперы коршунами кружат надо Ривьерой, высматривая островки прошлой жизни, и скупают до сей поры, не торгуясь. В сказочных садах точно по всему побережью от Ментоны задолго. Ant. с Тулона стучат топоры гастарбайтеров изо новых европейских стран, и для многих осыпающихся семейных домов наступающее латона будет последним. Любителям высоких потолков с побелкой, дверных замков размером с коробку конфет, десятки единовременно перекрашенных ставней, зеркал в полный прирост, бронзовых подсвечников, поющих труб и тяжелых комодов паче поторопиться. Киношного вида жилища уже можно найти на сайтах частных объявлений, же тесные туалетные комнаты, ванны бери ножках, задумчивые краны горячей воды, толстые тарелки и шипящие настенные будильник уступают место декорациям новой эпохи.

Пишущий эти строки завтракаем за длинным столом получи и распишись двадцать персон с видом на пучина морская. Нас одиннадцать, каждый второй стуло свободен и по законам жанра несколько скрипит под своим призраком: маленькие сестры-наследницы разделались с конфитюром и смотрят в интервал, положив щеки на желтую провансальскую клеенку. В случае если смотреть так, то линия стола окончатель совпадет с линией горизонта, и прямо согласно столу от кофейника к сахарнице сможет проделать путь парус. После завтрака мы расползаемся за парку читать в шезлонгах, вежливо здороваемся с ворчливым призраком Бунина и дышим мимозой с нотками бриза. Ближе к пяти автор пьем пастис и играем в стальные гляделки на песчаной площадке. Мы стараемся обитать так, как было принято в этом доме, словно бы хотим порадовать старика на прощанье. После всего ужина мы перекидываемся «в дурака», наравне в детстве на даче с дедушкой-бабушкой, в ожидании ежей, которые вишь-вот придут на арбузные корки. Оный подмосковный дом тоже исчез безо следа.