Вискиград

Крoxoтный Линчбург в штaтe Тeннeси — о многом говорит рaйцeнтр. Нo здeсь прoизвoдят oдин изо симвoлoв Aмeрики — виски Jack Daniel\’s Уeздный гoрoд — стoлицa бизнeсa, кoтoрoму пoзaвидуeт любoй гoрoд-миллиoнeр

Я нaспex брoсaл вeщи в сумку и злился. Вo-пeрвыx, нужныe прeдмeты имeют oбыкнoвeниe исчeзaть. Вo-втoрыx, пo рaдиo выступaл кaкoй-тo дeятeль с пeнсиoннoгo фoндa. «Срoк дoжития…» – сo вкусoм пoвтoрял oн. Чувствoвaлoсь, чтo сии слoвa сoгрeвaли eгo душу. «Чтoб твоя милость сaм дoживaл!» – пoжeлaл eму я, зaстeгнул нaкoнeц сумку и пoexaл в aэрoпoрт. Кoмпaния Brown-Forman приглaсилa нaс с фoтoгрaфoм Сeргeeм Кaптилкиным в Линчбург, штaт Тeннeсси – пoкaзaть, кaк живeт гoрoдoк, гдe прoизвoдят хайбол Jack Daniel’s.

Вoт ктo бы мнe oбъяснил, пoчeму oдни гoрoдa мaxнули нa сeбя рукoй, впaли в oцeпeнeниe и кoрoтaют вeк в вeчнoм пoлуснe, a другиe нe пaсуют пeрeд судьбoй и дoбивaются успexa? Oни прoявляют xaрaктeр – нe впaдaют в уныниe, вкaлывaют, цeпляются зa любыe вoзмoжнoсти – и в этoм смыслe ничeм нe oтличaются oт людeй. Мoжeт, eсть гoрoдa-мeчтaтeли и гoрoдa-прaктики?

В сaмoлeтe теревшийся дeсaнтник Кaптилкин oткинулся в крeслe и бoдрo скaзaл: «Спотыкач тaк виски!» В смыслe: русскиe нe сдaются. Я дoстaл путeвoдитeль.

Тeннeсси – скoрee истoричeский, чeм гeoгрaфичeский Полдень Aмeрики. Вo врeмя Грaждaнскoй вoйны вxoдил в Кoнфeдeрaцию 11 штaтoв. Рaбoвлaдeльчeскиx. Всex бoгaтств – хлопок (само собой) разумеется табак, а кому охота потеть в плантации. По моему мнению, судьбу Юга определила мало-: неграмотный только экономическая география, но и непобедимая южная ленца. В этом месте даже говорят медленно, тягуче.

Победил торговый Север. Проиграв-шим оставалось хрумать табак, гнать бурбон из кукурузы и подпевать песни. То меланхолические, то, умышленно северянам-янки, лихие, с каторжными нотками и важными для того самосознания американца словами «пистолет», «шериф», «окружная бастили». Чтобы петь, деньги не нужны. У лузеров сто даже лучше выходит.

Штат Теннесси получился музыкальным. Его звонкая, во вкусе струна банджо, столица Нэшвилл притягивает всех, мечтающих о карьере певца, словно Голливуд манит всех свихнувшихся для кино. В этом городе каждая официантка и любой водитель грузовика пишет песни и надеется, яко когда-нибудь они возглавят чарты. Одноэтажная Новый свет слушает не упитанных хип-хоперов и Бритни, извини(те) господи, Спирс. Здесь любят блуграс – свое море звуков, сообщающееся с блюзом и с роком. В кои веки, как мне почудилось, и «радиошансоном» повеет… Так это совсем иная музыка – народная, общенациональная, а безвыгодный для касты таксистов и дальнобойщиков.

Оставшиеся важнейшие места штата – Мемфис сверху юго-западе, с его блюзами и легендой о Короле. Потом Элвис Аарон Пресли запарковал особенный розовый «кадиллак» в усадьбе Грэйслэнд. А возьми юго-востоке – Чаттануга с пыхтелкой относительно поезд «чу-чу» и горой, с которой в ясную погоду видным-виднешеньк пять штатов. Услыхав про гору, Каптилкин рефлекторно огладил обшивка своего «Никона».

А вот Линчбург хоть в Британскую (давно уже американскую) энциклопедию безграмотный попал. Хоть и носит гордое бомбардир райцентра, если считать округ Глетчер районом. А чем еще его сводить счеты?

Другой бы город захирел через обиды и зависти к соседям. Но ни ложки: информация отыщется в винном отделе любого приличного супермаркета, а в Америке и ни на лепту в любой винной лавочке. Берете бутылку Jack Daniel’s Old No. 7 и читаете получи и распишись черно-белой этикетке: Lynchburg (Pop. 361) Tenn. USA. Число в скобках – население, правда, не во всем понятно, в каком именно году. А смотри дата «1866» сомнений не вызывает – в этом году уроженец Линчбурга Джек Дэниел зарегистрировал свою винокурню.

В местных преданиях спирт предстает типичным Гекльберри Финном. Alias Золушкой в штанах с помочами. Его папаша, овдовев, завел новую взяв семь раз, судьбой отпрыска не интересовался, и Жук нанялся к местному пастору. Он невыгодный считал свечи и не подметал паркет в церкви. Пастор по-своему соединял протестантскую этику с враз капитализма – гнал виски на продажу. Тех) пор (пока(мест) смышленый 13‑летний оголец без- выкупил у него бизнес.

Все официальные биографии знаменитых сыновий Америки скроены по одному лекалу. С Джека Дэниела до Генри Форда – по сию пору начали с нуля, работали как одержимые, рассчитывая один на себя. Упор на ячность, коллектив никогда не помогает. Тут. Ant. там и слова такого нет, есть заангажированный «стафф». Но, как солома изо Страшилы, из любого мифа вылезает что верно жизни. В случае Джека Дэниела сие, конечно, самолюбие. Амбиций, которые переполняли невысокого хотя (бы) по меркам XIX века человечка (155 см), хватило бы в весь округ Мур.

Новый судовладелец озаботился качеством продукта. Перенес бизнес прямо к источнику Кейв-Спринг: лишенный чего хорошей воды нет хорошего напиток. Мы видели этот живописный парус на территории завода. Сочась чрез известняковые породы, вода фильтруется естественным образом.

Вот-вторых, Джек свято следовал своему ноу-хау, долго пропуская выгнанный алкоголь через яворовый уголь. Из сахарного клена, как раз, делают главную североамериканскую сладость – яворовый сироп. Другие заводчики считали, почто Дэниел теряет время и деньги. Хотя те, кому вкус бурбона если вам угодно диковатым, должны быть признательны Джеку следовать его перфекционизм. Продукт получился исключительный. В 1941 году правительство США с соблюдением всех формальностей признало Jack Daniel’s особой разновидностью – теннессийским напиток.

Как ни увлекательны эти детали, никак не ради них мы перелетали океан. Пусть даже не ради лекции, которую прочел нам знаток-дистиллятор Джимми Бедфорд, главный прислуги) в Линчбурге и живая легенда для поклонников марки закачаешься всем мире. «Задавайте вопросы, джентльмены», – пригласил спирт нас после примерно получасового краткого введения («пригубите, всего только пригубите!») в науку теннессийского хайбол. «Какое виски, кроме вашего, ваша милость предпочитаете, мистер Бедфорд?» – поинтересовался я. «Никакое», – с американской прямотой ответил текущий человек-монолит.

И не завод, чтоб и градообразующий, нас интересовал в первую очередность – а то, что он образует. Что где здесь граница? Само трест словно выросло из этого американского «полуюга» с его буковыми и грабовыми лесами, аккуратными фермерскими домиками и сочными лугами. Футболисты позавидовали бы таким ухоженным газонам, а здесь это просто склоны холмов и точно по ним ходят невозмутимые черные коровы.

Сверху заводе смело можно открывать здравница, потому что это парк. Даже если бы такой был в Москве, я бы ходил тама гулять с ребенком. По дорожкам, мостикам и корпусам нас водил дядя достань воробушка гид по имени Пол. Туристы изо Флориды и Огайо дружно – после двухсекундной паузы – смеялись его века отточенным шуткам («Вы думаете, я после деньги работаю тут уже двадцать полет? Нет, только за запах!»). Смеялся инда тот бедолага, у которого рука и хомут были в гипсе. Но не прогулять же из-за этого такого склада аттракцион, как завод Jack Daniel’s, впечатанный в список 500 исторических мест Америки.

«Бадаевский пивзавод равно как старинный. Почему там такое гала-шоу не наладят?» – сказал пришедшийся под лад Каптилкин. Он во время дегустации в среднем и не пригубил напитка, потому почему самоотверженно снимал. Откуда я знаю на хрен.

Сколько бы жителей ни было на сегодняшний день в Линчбурге (по разным источникам, через 350 до 600 горожан), наша сестра, как я подозреваю, видели их на поверку всех, причем сразу. В октябре прошлого возраст на чемпионате мира по барбекю перед эгидой Jack Daniel’s. Это было три событие, ради которого мы летели в Линчбург.

С некоторыми его участниками наш брат впервые встретились на ланче в столовой возле музее. Музей действует при заводе. Спустя время. Ant. долго стало очевидно, что при заводе существует огулом Линчбург. Или вокруг него.

Сие были не какие-нибудь любители, а профессионалы, все на свете на свете знающие про дымящийся общепит. Они ели, обмениваясь краткими профессиональными суждениями («Курочка сочная», «Я бы еще подержал эту тыкву нате гриле»). Средний вес ланчующих приближался к 100 кг.

Ввечеру мы снова увидели их в вечеринке. Ее устроили на вершине холма, тот или иной так и называется – Барбекю-Хилл. Подо сводами просторного павильона пели приглашенные с Нэшвилла певцы и толпились сотни гостей – барбекюшники, журналисты и граждане Линчбурга, имеющие отличия перед маркой Jack Daniel’s.

В который-нибудь-то момент говорящая на разных языках фестиваль притиснула меня к паре телезвезд изо Венгрии, снискавших свои 15 минут славы в ходе какого-ведь реалити-шоу. Они приехали в Линчбург со своими операторами. Стриптиз-шоу должно продолжаться. Это была контрастная влюбленные – благообразный старичок профессорского вида и юная человек ростом с Джека Дэниела. Девица бесспорно воспользовалась недосмотром своих опекунов и успела распробовать «линчбургского лимонада»  обманчиво легкой смеси лимонного напитка с Jack Daniel’s. Сейчас она в безудержном восторге поднимала пакши к небу и в следующую секунду с хохотом оседала возьми корточки. Ее прямо крючило ото смеха. Are you OK, darling? – спросил я. Услышав сие, юная мадьярка зашлась окончательно и с корточек поуже не встала. Я ретировался от греха подальше. Симпатия была единственной, кто не прошел испытания вечеринкой. Я признать себя виновным не могу в Линчбурге надпись «Ваши друзья с завода Jack Daniel’s напоминают: без просыпа надо осторожно» на каждом шагу.

На ране мы отправились на чемпионат по мнению барбекю. На поле, которое начиналось торчком под боком у площади Линчбурга (а автор этих строк вчера и не заметили) стояли навесы, дымились жаровни и коптильни. Команды немцев и швейцарцев играли получи и распишись аккордеонах и пели альпийские йодли. Канадцы огородили свою полевую кухню пластиковой полицейской лентой с надписью «Маловыгодный входить: здесь готовят мужчины». Пан из Вроцлава поливал мясо зубровкой, объясняя зрителям: Bizon vodka!

Человек бродила по полю, забрызгивая грязью штанины а там вчерашнего дождя, но получая явное приятность от происходящего и охот-но откликаясь получай предложение попробовать различные поджарки. Таково ведь, кажется, нужно переводить в русский слово «барбекю»?

Впрочем, маловыгодный все здесь развлекались. Жители окрестных округов воспользовались благоприятной конъюнктурой и выставили в продажу плоды своих трудов – с резных деревянных индейцев до вареной кукурузы. Словно писали советские газеты в пору уборки зерновых: «Вотан день весь год кормит». Держи такое событие в Линчбург приезжают соответственно 30 тысяч зрителей.

Спортивный расстояние происходящего нас не слишком занимал. Какая несоответствие, кому присудят победу в этом году. И пишущий эти строки переместились на площадь. Все лавочки получай ней, конечно, были открыты, в них шла бойкая гермес главным и единственным линчбургским товаром. Приезжие раскупали старинные бутылки с-под Jack Daniel’s, майки и полотенца Jack Daniel’s, стопки и пепельницы Jack Daniel’s, душистые) зерна и мороженое с ароматом Jack Daniel’s. Славой своего главного и единственного продукта Линчбург живет, и словно неплохо, уже десятки лет. Ни одного предприятия, минуя винокурни, в городе нет. Но блистает своим отсутствием и уныния по этому поводу.

Получай площади тоже царило веселье, и горожане извлекали пользу и наслаждение из этого сочетания сельскохозяйственной ярмарки с праздничной распродажей. Ребятишки палили из деревянных ружей пробками сообразно пустым банкам из-под колы, пожилые дамы выложили получай лотки свое рукоделие, малолетние чаки норрисы продавали мамино домашнее вафля по 50 центов, собирая состояние для местной школы карате Красного Дракона. Безвыгодный хватало только цирка Барнума река, того лучше, труппы жуликоватых комедиантов, которые, неся отсебятину, разыгрывали бы пьесу Шекспира – в те поры сходство с «Приключениями Гекльберри Финна» было бы полным.

Знаменитый теплое октябрьское солнце. На крохотной эстраде п старичок в канотье, подыгрывая себе сверху банджо, пел баллады о беспутной Молли Мелоун с Дублина. «Откуда вы, парни?» – прервавшись (нежданно-, спросил он у нас. «Из России». – «Чудненько пожаловать в Линчбург!»

«Хорошо. Как у нас возьми Первомай когда-то», – заулыбался Каптилкин. И правда-матка, атмосфера напоминала что-то такое, еще позабытое… Чтобы вспомнить, пришлось коснуться слуха до Теннесси.

Между прочим, диоцез Мур – одно из немногих мест в США, идеже сухой закон после 1933 возраст не отменили. Ничего крепче пива ни в одном с трех городских ресторанов не подают. Правда и работают они до часу дня. А сметь прославивший город напиток можно всего лишь в сувенирной лавке при заводе. Если нет туристы все уже не расхватали.

В конечном итоге, Джек придумал квадратную бутылку, дошедшую по наших дней. По смелости мысли квадратная пузырь не уступит квадратному яйцу. Зазнайка – парадоксов друг.

Меня познакомили с Анджело. Спирт был самым удачливым продавцом впоследствии второй мировой, когда слава теннессийского хайбол только начала распространяться за границы штата. Еще больше он гордится тем, что же носил чемоданы самому Синатре, другой раз тот наезжал в Теннесси. «Это Фрэнки ввел в Америке моду держи Jack Daniel’s»,– сказал Анджело. «Ему вслед это платили?» – спросил я. «Недостает, Фрэнки просто любил наше скотч».