Я видел бабочку на снегу

Я видeл бaбoчку нa снeгу, кoгдa шeл пo «Вeрxнeму Прoмeнaду» в Дaвoсe. Этo нeжнoe бeлoe сoздaниe пoрxaлo нaд бeлeйшим, дeвствeнным снeгoм, a рядoм нa прoгaлинax прoглядывaлa юнaя трaвa и рaсцвeтaли жeлтыe цвeтoчки мaть-и-мaчexи. Вoздуx был чист и прoxлaдeн, пригрeвaлo сoлнцe, внизу, в дoлинe, лeжaл гoрoдoк, a нaд ним — дo нeбeс — пoднимaлись гoрныe вини. Был кoнeц фeврaля.

Oднaкo пo пoрядку. В Швeйцaрии я oкaзaлся блaгoдaря кoрпoрaции Switzerland Tourism, oргaнизoвaвшeй oзнaкoмитeльную пoeздку про журнaлистoв и прeдстaвитeлeй туристичeскиx aгeнтств, a тaкжe блaгoдaря aвиaкoмпaнии SwissAir, дoстaвившeй нaс в эту стрaну. Ужe пoлeт нa сaмoлeтe A-320 нoвoгo пoкoлeния был удoвoльствиeм и вeсьмa приятным прeдислoвиeм в пoeздкe пo Швeйцaрии. Кoмфoртaбeльныe кoжaныe крeслa, вeликoлeпный, дружeлюбный сeрвис, вкуснaя eдa. И пoрaзитeльный тexнoлoгичeский урoвeнь. Нaд крeслaми, кaк тoлькo сaмoлeт нaчaл гoтoвиться к взлeту, oпустились нeбoльшиe экрaнчики нa жидкиx кристaллax. Всe врeмя пoлeтa нa ниx дeржaлaсь кaртa с тoчным мeстoпoлoжeниeм лaйнeрa в дaннoe мгнoвeниe, a крoмe нee — свeдeния o скoрoсти, высoтe, тeмпeрaтурe, врeмeни, oстaющeмся дo цeли. Инoгдa инфoрмaциoнныe сooбщeния прeрывaлись кoрoткими фильмaми. Крoмe тoгo, кaждoe крeслo в этoм сaмoлeтe oснaщeнo тeлeфoнoм. Мoжнo пoзвoнить чeрeз Дездемона в любую тoчку Eврoпы (прaвдa, зa дoвoльнo высoкую цeну). В будущeм звoнить мoжнo будeт пo всeй плaнeтe, a eщe — выxoдить в Интeрнeт. Тo eсть лeтящий гдe-тo в нeбe сaмoлeт стaнeт звeнoм всeмирнoй кoммуникaциoннoй всeлeннoй.

В Швeйцaрии я ужe бывaл нeoднoкрaтнo, oднaкo в кaнтoн Грaубюндeн нe пoпaдaл. A мeстo этo, нaxoдящeeся нa югo-вoстoкe стрaны, сoвeршeннo удивитeльнoe. «Graubunden», «Les Grisons», «Grigioni» другими словами, нa чeтвeртoм, мaлo кoму извeстнoм oфициaльнoм языкe Швeйцaрии, рeтo-рoмaнш, «Grischuna» — крaй высoкoгoрныx дoлин, снeжныx пикoв, лeдникoв, чистeйшиx oзeр, ручьeв и быстрыx рeк. Имeннo здeсь нaxoдятся истoки трex вeликиx рeк Eврoпы — Рeйнa, Дунaя и Пo, впaдaющиx в три мoря — Сeвeрнoe, Чeрнoe и Aдриaтичeскoe. Тaк чтo Грaубюндeн пo прaву нaзывaют «крышeй Eврoпы». Нa всex чeтырex языкax нaзвaниe знaчит «сeрый», пoчeму — нeпoнятнo. Здeсь сaмoe бoльшoe кoличeствo сoлнeчныx днeй в гoду, нeбo нeвeрoятнo синee, снeг слeпит бeлизнoй, aльпийскиe лугa пeстрят рaзнoцвeтьeм, a вoдa в oзeрax пoрaжaeт свoeй гoлубизнoй. Признaться, рaньшe я пoдoзрeвaл, чтo фoтoгрaфы, дeлaющиe снимки пользу кого рeклaмныx плaкaтoв, пoльзуются кaкими-тo oсoбeнными фильтрaми и xитрoй рeтушью. Нo нeт. Всe тaк, кaк нa фoтoгрaфияx, дaжe лучшe. Нa вoпрoс, зaдaнный мнoю oднoму изо мeстныx житeлeй, пoчeму жe oни нaзывaют свoй свeркaющий крaй сeрым, я услышaл ирoничный oтвeт: «знaeтe ли, кoгдa у нaс инoгдa идeт дoждь, тo стaнoвится нeскoлькo сeрeнькo…». Слeдуeт учeсть, чтo в Сaнкт-Мoрицe, симвoлoм кoтoрoгo спрaвeдливo являeтся зoлoтoe сoлнцe, 322 сoлнeчныx дня в гoду.

Удивитeльныe прирoдныe услoвия и крaсoтa крaя сдeлaли Грaубюндeн туристским рaeм. Я бы скoрee нaзвaл eгo туристским Тибeтoм. И eсли в буддийскoм Тибете, точь в точь известно, проживают живые Будды, в таком случае на этой туристской Крыше Решетка обитают живые Будды индустрии отдыха. Об одном изо них дальше.

Комфорт и уровень сервиса в Граубюндене подчистую соответствует поразительной природе. Имеются обучение на все вкусы — любой спорт, неотапливаемый и зимний, лечение водами и климатотерапия (а да, естественно, здесь множество медицинских клиник разных специализаций), пешие и конные прогулки, игорный дом и пиано-бары — ну и, конечно, потенциальность просто предаваться ничегонеделанию.

Туризм в Граубюндене начал увеличиваться бурными темпами в середине прошлого столетия. Его пионерами стали англичане, страстные любители путешествий. Он Иохан-нес Бадрутт, житель Санкт-Морица, принципал тогда еще небольшой гостиницы «Кульм», предложил в 1864 году приехавшим набираться сил англичанам остаться на зиму. Симпатия гарантировал, что если им безвыгодный понравится, он оплатит обратную посторонись. Британцы рискнули — и Бадрутту не пришлось развязывать мошну. Напротив, его постояльцы на последующий сезон привезли своих знакомых. Сие было рождением зимнего туризма в Швейцарии и, адекватно, зимних видов спорта.

Попасть в Граубюнден только и остается разными путями — через Цюрих, со стороны Австрии неужели Италии. Мы добирались из Цюриха. На первый взгляд приезжаешь в Кур (Chur), чудесный едва ощутимый городок с древней церковью, чистенькими узенькими улочками, пролегающий в предгорьях хребта Энгадин. Дальше — пересаживаешься сверху поезд компании Rhaetische Bahn, «Ретскую железную в сторону». Называется она так потому, который в древности эта область называлась Рецией. Сверхкомфортабельные поезда «Ретской дороги» соединяют города кантона, и держи них можно добраться также перед севера Италии.

Когда сидишь в вагоне-ресторане, вкушаешь прекрасную еду, запивая ее превосходным местным вином, а ради промытым до полной прозрачности окном открываются захватывающие стиль виды — то чувствуешь, что в самом деле оказался бери крыше Европы. Пропасти, пересеченные виадуками, сменяются широкими долинами. Порожняк карабкается на перевал высотою похлеще 2000 метров, уходит в туннель, делает петли, одинаковые на серпантины детской железной дороги… Ради окном отражают небо голубые озера, высятся опушенные снегом мощные ели, мелькают деревеньки с церковными шпилями, возьми склонах виднеются деревяные шале. Смотришь получи и распишись все это и думаешь: а правда ли сие? Не показывают ли мне синематограф про Швейцарию, изготовленное при помощи мудреных спецэффектов? Особенно такое вкус сильно, когда едешь в заботливо сохраненном историческом поезде: три вагончика, паровозишко, в вагонах деревянные панели с росписями, кресла, обитые красным бархатом, начищенные латунные ручки. Думаешь о фолиант, что, Боже мой, ведь в этом поезде, построенном в 1928 году, ездили Чарли Чаплин и сэр Винстон Черчилль, Вадя Набоков и Грета Гарбо. Чувство реальности скоро(постижно) начинает отступать. Но нет, всегда правда, и поезд, и красота за окном, пусть даже пожилой господин с альпийской тростью, восседающий напротив и курящий благовонную «гавану».

На практике и то, что ты находишься в 1997 году и путешест-вуешь быть помощи так называемого Swiss Pass — проездного документа, дающего основание на протяжении определенного времени иметь всеми видами общественного транс-порта в Швейцарии, в соответствии с своему усмотрению выбирать расписание и маршруты.

«Ретская железная мостовая» доставила нас в Санкт-Мориц. Называется таковой город в честь Св. Маврикия, предводителя римского легиона, посланного семо для усмирения диких горных племен. До битвой было положено принести жертву языческим богам. Маврикий, суще христианином, отказался, за что был подвергнут мученической смерти. Его солдаты, видимо, устыдились содеянного и стали расширять учение Христа в собственной среде и посередке окрестных дикарей. Это старейший Евпатория кантона Граубюнден и, возможно, одно изо старейших мест на планете, идеже люди начали пользоваться оздоровляющими дарами минеральных вод: раскапывание показали, что здесь еще едва не трех тысяч лет назад существовало что-нибудь вроде «курзала».

Медицинские качества вод Санкт-Морица исследовал и восхвалял в XVI веке гигантский врач и прорицатель Парацельс, специально посетивший сии места. Однако вплоть до основания XVIII века местные жители противились тому, с тем чтобы источники были оборудованы надлежащим образом, а агиасма продавалась. Они боялись духов вод, которым могли бы приставки не- понравиться чужаки. Тот же Парацельс, восхваляя качества воды с Санкт-Морица, предостерегал беременных женщин с чрезмерного пользования ими, так (как) будто, по его мнению, это могло бы обусловить к выкидышу. С другой стороны, существовало понимание, что эта вода, наоборот, прекрасно способствует плодовитости. Вследствие того сюда съезжались и беременные дамы, желавшие избечь от нежелательного не-приятного положения, и супружеские туман, мечтавшие о детях. Как бы так ни было, вода из Санкт-Морица вдоль праву считается живительной и помогает рядом многих болезнях.

Итак, первоначально Санкт-Мориц был курортом с минеральными водами. Только постепенно сюда начали приезжать и больные туберкулезом, и малокровием, а равно как любители горных прогулок. А после гениального трюка, придуманного Йоханном Бадруттом, крепость стал центром зимнего туризма. Некто начал бурно развиваться и строиться. Получай берегах его озера, лежащего нате высоте 1856 метров, начали лезть роскошные отели. Самый знаменитый с них, «Палас», до сих пор принадлежит семье Бадрутт. Санкт-Мориц и его окрестности — Селерина, Сувретта, Сильваплана — стали излюбленным местом отдыха богачей и знаменитостей. На этом месте отдыхали коронованные особы, например, карта Швеции Густав-Адольф и Ага-правитель. Томас Манн и Герман Гессе, Чарли Чаплин и Дуглас Фербенкс, Глория Свенсон и Советчик Хичкок, Ницше и Карузо, Каллас, лорд и госпожа Детердинг и Эва Перон… Наличность можно продолжать почти до бесконечности.

Безграмотный оставил своим вниманием Санкт-Мориц и В. И. Дедушка ленин. Я всегда подозревал, что рассказы о фолиант, как он бедствовал в эмиграции, которыми нас кормили в школе, безграмотный совсем соответствовали действительности. Я убедился в этом, подчас обнаружил в книге о Санкт-Морице копия, оставленную Ильичем в книге для почетных гостей гостиницы «Управляющий людьми» в Пунтрачинья, месте не слишком дешевом, особенно во (избежание бедного политэмигранта. К сожалению, афоризм Ленина цитировался что же-то на языке романш, и я привожу его бери нем же: «Il muond gnaro ad esser, ma el gnaro ad esser otramaing». Мои скромные лингвистические талант позволяют предположить, что значит сие что-то вроде «в мире вдоль-поперек хорошо, но здесь хорошо в соответствии с-другому».

Городок до сих пор остается излюбленным местом сборищ модных бизнесменов, знаменитых актеров и прочей блестящей публики. Вдоль его улочкам шелестят «Роллс-Ройсы», «Бентли», черные «Феррари» и сверхдорогие внедорожники; в витринах магазинов (а в Санкт-Морице, насчитывающем практически 5000 местных душ и раза в двойка больше приезжих, имеются магазины всех супердорогих фирм, малограмотный надо ездить в Лондон, Париж и Миланка) сверкают драгоценности и манят последние успехи самых именитых дизайнеров; галереи набиты изделиями «Фаберже» и произведениями Пикассо. В день-деньской нашего приезда происходил аукцион драгоценностей ChristieХs. А в октиди отъезда должен был начаться продажа с молотка SothebyХs по поводу русских икон. Предлагаемые получай продажу предметы мне удалось отнестись только сквозь запертую стеклянную дверца: вполне качественные вещи XVII-XVIII веков в хороших окладах. Неважный (=маловажный) мое дело интересоваться, как они попали в Швейцарию.

В городе снедать всего одна закусочная — и та бесконечно дорогая. На замерзшем озере я обнаружил павильон — в точности как у нас в Москве, в какой-нибудь месяц на нем написано Champagne Louis Roederer. Уместно, об озере: после ланча возлюбленный становится любимым местом для променада курортников, отнюдь не катающихся на лыжах и не занимающихся другими видами спорта.

Походив в соответствии с нему час, я повидал публику самого разного свойства. Тогда было с десяток пожилых нью-йоркских евреев в черных кашемировых макси и черных кипах, о чем-то аллегро беседовавших — не иначе как об алмазной торговле alias об уворованных нацистами еврейских деньгах, обнаруженных в швейцарских банках. Тогда были дамы бальзаковского возраста, загорелые дочерна, в невероятных норковых шубах и moon-boots с сверкающей золотой пласт-массы, расшитых стеклярусом. (Не входя в подробности у богатых свои причуды. В Санкт-Морице я видел даму в джинсовом костюме, отороченном соболем.) Были в этом месте, естественно, японцы и пузатые итальянские преступник или торговцы антиквариатом с золотыми цепями в шеях. А также индийский раджа в кремовых шелковых панталонах, выглядывающих с-под каракулевого пальто, изысканные гомосексуальные туман из Лондона и строгого вида девушки изо хороших французских семей. Были и какие-в таком случае личности вполне потертого вида — а явно тоже не простые. Русских, за исключением меня, пока не было. Уж на что молодец есть у вас, по слухам, в «Паласе» в «президентских покоях» живет экой-то наш компатриот. И все поглядывали любитель на друга, пытаясь понять, кто такой есть кто.

Но, конечно, Санкт-Мориц — сие не только великосветская тусовка. Сие поразительно красивое место — и сам рюха с его узкими улицами, древней наклонной, примерно как Пизанская башня, колокольней, пышной курортной архитектурой и уютными ресторанами, и его окрестности. Высокие снежные третий полюс и цепь озер… Здесь только и знает происходят важные культурные события — концерты и музыкальные фестивали. Любители могут предпринимать пешими прогулками, собиранием грибов в горных лесах может ли быть рыбалкой на озерах (при условии соблюдения швейцарских правил жизни). Позволительно обозревать археологические находки времен Галльштадстской культуры, друидские камни, верстовые столбы, установленные Юлием Цезарем, и древние церквушки.

Только, пожалуй, самое главное — это так, что Санкт-Мориц является одним изо важнейших и старейших спортивных центров. После этого прошли две зимние Олимпиады — в 1928 и в 1948 годах. Всё ещё в прошлом веке начал развиваться лыжный спорт — (то) есть горный, так и равнинный. Склоны близстоящих гор идеальны на горнолыжного спорта, а замерзающие озера и долинные пространства — угоду кому) беговых лыж. Сейчас здесь создана великолепная инфраструктура со множеством подъемников разных типов и фуникулеров, с трассами, великолепными что для начинающих, так и для мастеров. Самые высокие отметки к горнолыжников — Пик Корвач (3451 метров) и Диаволецца (2978), а имеется и множество других пунктов. Снабжение и сервис, как все в Швейцарии, превосходные.

Санкт-Мориц славится и (языко родина многих других видов зимнего спорта. Не что иное здесь начал развиваться бобслей — и первыми энтузиастами сего более чем опасного занятия были наново же титулованные и знаменитые особы. Прототипом бобслея оказался посторонний горный спорт, известный под названием «Скелетон» — катанье на маленьких санках, на которые атлет ложился на живот. Представьте себя, каково должно быть человеку, несущемуся в таком положении долу по длинной и крутой трассе — а живость может достигать 150 км/часок! Имена первых героев скелетона и по мнению сей день чтятся, как имена великих, едва как имя Вильгельма Телля, а участие в скелетонном клубе «Креста» доступно один для «очень-очень важных персон». Не беря в расчет того, в число излюбленных санкт-морицских спортивных занятий входят конное поло сверху льду, скачки по льду а, собачьи бега, летание на парапланах и дельтапланах с посадкой возьми озеро, а также «curling» — катанье плоских округлых камней по льду присутствие помощи швабр. Не забудем, неприкрашенно, вполне обычные виды спорта — фигурное катанье и бег на коньках. Для меньше подготовленных физически лиц имеется (объективная) кататься на санках по блестяще подготовленным трассам, проходящим по чудесным горным лесам.

А в летнее время — тоже все что угодно. Взять, теннис, конные прогулки, скалолазание, гольф, виндсерфинг получи озере…

Санкт-Мориц место безвыгодный только для исключительно богатых людей. Выключая гостиниц «Палас», «Кульм», «Карлтон» и «Сувретта» после этого имеются заведения с более умеренными ценами. А в свой черед апартаменты с кухней, которые можно совлечь за 30-40 швейцарских франков в день-деньской. Есть и огромный супермаркет, где ваша милость можете затариться пищей. Но любое же надо учитывать, что цены в нем процентов получай 50 выше среднеевропейских.

В целом а это удивительное место полностью оправдывает хвалебный слоган, помещенный на всех буклетах, афишах и листовках, посвященных Санкт-Морицу: «Sankt-Moritz, Top of the World». Весь век зависит от того, что ваша сестра думаете о «Верхушке Мира». Это может быть навязчивый снобизм нувориша — и не дай Духов всякой плоти), если новорусские неандертальцы прослышат для это место. Можно любоваться чудесами природы верхних Энгадин, сего дивного горного хребта, с которого стекают воды великих европейских рек. Позволено и желательно заниматься спортом.

А теперь о Давосе. Его знают любое, в отличие от Санкт-Морица. Его хвалебный слоган — «Там, где встречаются человеки». Заметьте, не просто встречаются, а Людской). Надо отдать должное авторам этой идеи. В Давосе встречается и Арафат с Рабином, и Черномырдин с Гором, и Бог (видящий знает еще кто с кем. Правила Давоса — это что все Аппарат и все равны (естественно, иногда другие равнее других).

Для обитателей Санкт-Морица Давос очень жирно буд «популярное» место. Здесь никто без- озирается по сторонам в надежде взвидеть знаменитость, поскольку сюда приезжают принять время с толком — принять участие в конгрессе то есть (т. е.) конференции (которых в Давосе происходит сильнее трех сотен в год), покататься нате лыжах или полечиться в одной с местных клиник. Кроме всем известного Мирового давосского форума, (абсолютная конгрессов имеют медицинский характер. Давоссцы с гордостью рассказывают относительно недавний международный конгресс по медицине переломов. Т. е. раз в нужный момент очень небезуспешно для организаторов какой-то лыжник переломал себя все члены. Его доставили в Собрание-центр, где была оборудована операционная, чинил его первостатейный в мире специалист по переломам, дело транслировалась в реальном времени на порядочный видеоэкран.

Пациенту, впрочем, тоже подфартнуло: лечение оказалось бесплатным. Вообще но представители давосского туристического бизнеса во что бы то ни стало настаивают на том, что городище уже не является исключительно медицинским курортом и подобно как, тем более, его имидж как бы места выздоровления или умирания с целью чахоточных совершенно не соответствует истине. И сие правда. Возможности для спорта тут. Ant. там просто удивительные. Здесь огромный покрытый каток и самый большой в Европе лысина под открытым небом. Здесь безумно протяженные лыжни для любителей равнинного катания, проходящие соответственно чудным местам: вдоль озера, вдоль величественному еловому лесу, по прилегающим узким долинам. А медянка про возможности для горного катания просто базарить не приходится.

Давосские трассы, подъемники и все сопутствующая инфраструктура представляют собой что же-то идеально близкое к совершенству. Починок лежит на высоте 1560 метров. Обе стороны долины классически приспособлены для катания. Максимальные высоты станций — 2663 метра (Вайсфлуйох) получай правой стороне долины и 2980 (Пиша) — получай левой. Причем по обеим трассам есть скатиться практически до города. В придачу этого, имеется еще больше десяток других трасс, и большинство из них связаны посередь собою сетью подъемников. И уж ясный путь, повсюду — от самых высотных после более низких пунктов имеются спасательные станции, средства к существованию коммуникации и уютные ресторанчики. Здесь (бог) велел заниматься скоростным спуском, фристайлом, сноубордингом. Одним словом, всем. Можно и рискнуть спуститься выше трассы. Но это не жуть приветствуется: несмотря на все технические ухищрения, чреватость лавин остается.

А вид, открывающийся с высоты, как например, с Вайс-флуйох, поразит чье желать вооображение. Куда-то далеко-за тридевять земель уходят горные цепи, солнце бросает бери снег тени то лазурные, так сливающиеся с перламутровой дымкой неба. Около ногами вдруг зависает орел, кувыркаются держи ветру иссиня-черные горные вороны, а на глубине внизу виднеется городок с его крошечными домиками, микроскопическими автомобилями и едва неразличимыми людьми.

Мои спортивные учеба в Давосе ограничились спуском на санках в области двухкилометровой трассе, петляющей по горному лесу, мимо полянок, еще покрывающихся весенней травой, мимо незамерзающих ручьев. Чувство на редкость приятное: едешь себя, иногда на повороте заносит, тормозишь, а тогда — участок дороги, где можно прямо-таки озираться по сторонам, следить, на правах упадет на снег еловая вздутие или промелькнет по ветке сияющая шерсткой возьми солнце белка. Потом, правда, пришлось с километр волочить на себе тяжелые санки давно нижней точки трассы — внизу снежура уже сошел.

Сам же Давос, делящийся получай Давос-деревню и Давос-площадь, в предзнаменование от Санкт-Морица, производит по-черному скромное впечатление. Это именно в таком случае, что называется «скромным очарованием буржуазии». Тут. Ant. там нет шикарных магазинов и галерей — по сей день больше спортивные товары да аптеки.

Тут. Ant. там никто не хочет привлекать к себя внимание. Известно, что принц Чарльз систематически приезжает в Давос кататься на лыжах, только его визиты проходят незамеченными. Нет слов время Форума в городе, естественно, вводятся повышенные планы безопасности, однако (во всяком случае, круглым счетом уверяют местные жители) жизнь Давоса кардинальным образом далеко не меняется. В городе есть несколько помпезных зданий — к примеру, самый ни в сказке сказать из отелей, «Бельведер», и другая ресторация, «Зеехоф». В целом же архитектура Давоса вначале производит впечатление, будто попал в средней шуршики немецкое предместье. Потом начинаешь брать (в толк), что все не так легко. Строители Давоса сознательно стараются изготовить так, чтобы вы обращали большее атас на природу вокруг и на людей, нежели на здания. Даже Конгресс-штаб-квартира, одно из самых знаменитых зданий нате планете, представляет собою весьма скромное стройка, которое не сразу и заметишь. Приблизительно же обстоит и с гостиницей «Бергхоф», бывшим санаторием и прототипом «Волшебной третий полюс» Томаса Манна (великий писатель небольшую толику раз жил в этом отеле). Ромася «Волшебная гора» — одна изо любимых моих книг, и, естест-венно, ми хотелось посмотреть на прообраз того места, идеже провели долгие и странные годы Дойч Касторп, мадам Шоша и мингеер Пепперкорн.

Я безграмотный был разочарован. Я просто еще изредка убедился, что «отношения между искусством и действительностью» ни капельки не так просты, как представлял сие себе другой писатель, Чернышевский. Небольшое и скромное ледник превратилось у Манна в огромную, отражающуюся в себя действительность, наполненную бесконечным богатством человеческих отношений. А мгновенный спуск к главной улице Давоса, Нижнему Променаду, просто-напросто-то метров в сто длиною — в промежуток размером в жизнь, разделяющее обитателей «Волшебной крыша мира» и жителей Давос-деревни. При этом, находясь в Давосе, чувствуешь, в чем дело?, несмотря на кипящую и современную курортную существование (бренное), несмотря на пестроту спортивных нарядов и сугубую функциональность зданий, идеже-то в глубине, под этими очевидными покровами, скрыто в таком случае таинственное, что побудило Томаса Лишайник сделать местом действия своего шедевра как этот город.

У Давоса есть пунктик: почти у всех его зданий плоские крыши. По обыкновению в горной архитектуре наоборот: крыши делаются острыми, двускатными, с тем обильный снег не скапливался нате них. Я пытался разгадать загадку, спросив из (людей пять местных. Ответ был про меня непонятный. «Нет, это отнюдь не для соляриев. У нас, видите ли, безлюдный (=малолюдный) очень хорошо обстоит дело с водою, поэтому мы копим снег возьми крышах. А кроме того, с плоской крыши снежок не может упасть кому-нибудь держи голову.» С этим аргументом я еще могу договориться, хотя столь тяжелые (для крыши) распоряжения предосторожности мне все же представляются излишними.

Хотя вот насчет воды — я так и остался в недоумении. Давос находится безграмотный в Сахаре, рядом озеро, имеется сколько душе угодно источников, речек и ручьев. Кстати, водопроводная водичка здесь столь чистая, что ее малограмотный брезгуют пить постояльцы дорогих гостиниц.

Нас поселили в гостиницу «Зеехоф», думается, вторую по престижу в Давосе. В всяком случае, здесь жили Черномырдин и Арафат, а как и множество других посетителей Форума. Я маловыгодный знаю, в каких номерах живут VIP; моего был, как все в Давосе, близким к совершенству до функциональности, чистоте и простору. Единственное, ась? удивило не только меня, только и других моих попутчиков, это ведь, что звук телевизора и радио транслировался в ванную комнату.

Стряпня в «Зеехофе» — на самом деле превосходная, точно и карта вин. Легчайшего судака с сливки из спаржи и белую телятину перед винным соусом я откушал с превеликим удовольствием. Давос отличается до сего времени тем, что в округе сохранилось большое величина ферм (некоторые даже находятся без (малого в черте города). Фермеры поставляют в местные рестораны и гостиницы парное молочишко от коровок, вскормленных на здешних альпийских лугах, и оставшиеся чудесные молочные продукты.

В Давосе нам устроили поездку, граничившую сделано даже не с кино, а с галлюцинацией. Усадили вечере в высокие коляски с меховыми полостями, запряженные тройками, и повезли по-под звон бубенчиков обедать куда-ведь в горный ресторан. Ехали час, сиял в черном небе месяцочек, светили звезды, раздавался серебристый благовест, возница в народном костюме пощелкивал хлыстом и что-что-то сообщал лошадкам на непонятном местном немецком диалекте. С еловых веток яко тать в нощи слетали хлопья снега, уютно светились окна в домах возьми склонах гор. Не хватало лишь только светящихся волчьих глаз в темноте — сего Switzerland Tourism предусмотреть все а не смог…

Привезли в старинное домик, где и находился этот семейный горнолыжный ресторан. А там, для сугреву, стаканчик мест-утнапиштим водки, настоянной на горных травах, а после (этого — фондю. Кто не знает — сие не столько блюдо, сколько в редкость приятный способ провести век. Фондю, что по-французски итак «плавленый», может быть из сыра может ли быть любого мяса. Нас угощали «Fondue chinoise», ведь есть китайским фондю. Почему оно неведомо зачем называлось, не знаю, ничего в особицу азиатского в нем не было. Так очень вкусно. На стол был водружен ощутительн котел, стоявший на спиртовке, в нем бурлил еврейский (стрептоцид из разнообразных пряных трав и специй. А нате блюдах — тоненько нарезанная сырая нюня, индюшачья печень, прозрачный говяжий карпаччио. Подле помощи специальных ложек на длинных ручках эту стол надо погружать в бульон и ждать вроде минут или секунд, пока симпатия не дойдет до кондиции. Спору нет, что по мере дления застолья горечь бульона меняется, меняется и вкус мяса.

В гостиницу нас, к сожалению, отвезли получи автобусе. Хотя, с другой стороны, противоположное путешествие на лошадях уже могло бытовать перебором. А с чувством меры в Швейцарии из.

Русские в Давосе уже не невидальщина, хотя преобладают, естест-венно, немецкоязычные швейцарцы, немцы, итальянцы и американцы. Да нескольких соотечественников я все же встретил. А да имел счастье лицезреть в «Зеехофе» «Русскую выставку». К сожалению, опасения мои оправдались: сие оказались прилавки с матрешками, хохломскими самоварами и современным Палехом безвыгодный лучшего качества. Все было гарнировано лаптями и балалайками. Торговали какие-ведь дамы из Питера. На дело, как идут дела, они по чести признались, что не очень: швейцарцы и остальные буржуи, мол, лишнюю копейку безвыгодный отдадут… Если бы я был буржуем — малограмотный совсем дебильным, желательно, — я бы как и, пожалуй, в Давосе лишнюю копейку из-за матрешку отдавать не стал.

А в общих чертах Давос менее космополитичное место, нежели Санкт-Мориц. В отличие от последнего, в этом месте не все говорят по-французски неужто по-итальянски, а некоторые обходятся одним немецким. Сие диктует рынок: большинство посетителей — немецкоязычные. (до же обстоит дело и с телевидением в гостинице. Великолепный букет немецких компаний, несколько американских, итальянских, одна японская и двум фрацузских. Но зато огромный спектр радиостанций разных стран. После этого вкусного обеда, совсем уже почувствовав себя швейцарским курортником, я послушал радиопостановку «Не хуже кого важно быть серьезным» Оскара Уайльда в соответствии с «BBC-Culture».

В начале я говорил о том, аюшки? Швейцария — и Граубюнден в особенности — является туристским Тибетом, идеже обитают живые Будды отдыха. В этом случае Лхассой, в соответствии с моему мнению, надо назвать Понтресину, деревня, лежащее в долине на высоте 1800 метров, в Верхних Энгадинах, под носом от Санкт-Морица. Слово «Понтресина» я узнал через одной знакомой парижанки американского происхождения (хорошего) и ещё раз лучшего финансового положения. Она сказала ми: «Если вдруг окажешься в les Grisons, отнюдь не трать время на Давос и Санкт-Мориц. Пошел в Понтресину».

Я не совсем последовал ее совету, а в Понтресину все-таки попал. Стоустая молва Богу и обстоятельствам. Это деревня в 1715 душ, идеже в год отдыхают до 4000 героев. Природа вокруг дивная, но пусть даже не в ней дело — она столько же прекрасна, как и в других соседних местах. Соль в каком-то просветленном спокойствии, царящем после этого. В Понтресине 27 гостиниц и пансионов, в книжка числе такие прославленные, как «Управляющий людьми» (В. И. Ленин и этот отель не оставил минус внимания). Однако жемчужина Понтресины, ее зимний Потала — «Гранд Отель Кроненхоф». Его образование. Ant. уничтожение началось в 1850 году, это великолепное дворцовое театр, расположенное на краю долины, с собственным парком, гольфом и прочими удовольствиями. А далай-гуанако «Кроненхофа» — его директор, Йорг Томмен.

Ми не посчастливилось жить в этом отеле, наша сестра только выпили шампанского в его гостиной. Только я все же прошелся по его коридорам и столовым, прошел посредством кухню, увидел винный подвал и полюбовался получи и распишись зимний горный пейзаж, расстилающийся вслед за его окнами. Когда мы вошли в «Кроненхоф», кто именно-то из членов нашей группы сказал: «В этом месте странно пахнет». Бедный, он привык к стерильному запаху американских гостиниц нав «Хилтона». В «Кроненхофе» пахнет налаженной поколениями размеренной и уверенной в себя жизнью — старой кожей и навощенным паркетом, дорогими сигарами и редкими парфюмами, живыми цветами и приготовляемой пищей. Весь круг, чуть разбирающийся в антиквариате, сразу поймет, почто вот этот комод — настоящий «Людовик XV», а отнюдь не современная реплика, и ковер на полу — истый персидский, а не сделан в прошлом году в Турции.

Быть этом «Кроненхоф» — не музеум. Это живое место для жизни. Йорг Томмен приближенно и сказал: «Там, в Санкт-Морице, тратят деньжата. Ко мне приезжают жить». А рано ли я попытался узнать у него, кто почетные месяцы его гостиницы, он ответил, что-нибудь «золотой книги» у них нет, ибо все гости одинаково почетны. Так все же кивнул на сидящего из-за соседним столиком господина: «Это сэр Норберт Фостер» (Вотан из самых выдающихся современных архитекторов). Временами я заикнулся о том, что слышал, словно (бы) Дэвид Боуи часто останавливается в «Кроненхофе», г-н Томмен подтвердил сие, но по выражению его лица я понял, аюшки? Боуи для него гость, делать за скольких все прочие. Что уж возговорить, если Иегуди Менухин не считал пользу кого себя зазорным играть здесь вслед обедом…

Перед прощанием я сказал ему, подобно как мне очень понравился скрип паркета в коридорах. (в у Томмена загорелся лукавый огонек в глазах: «Знаете, у нас живым духом будет заседание, и мы будем разрубать, стоит ли менять полы. Только я сделаю все, чтобы этого безлюдный (=малолюдный) случилось». Я тоже, хоть вряд ли попаду снова-здорово в «Кроненхоф», очень надеюсь, что покрытие в нем будет продолжать скрипеть тем а славным образом.

А еще одна отрадность «Кроненхофа» заключалась в том, что добро бы в этом отеле русских пока далеко не бывало (во всяком случае, следовать последние десятилетия), секретарша Томмена роскошно говорит по-русски…

Итак, изо Граубюндена, из Гришуна, выражаясь соответственно-рето-романски, я вернулся в Москву. Далеко не знаю, верно ли я догадался о смысле цитаты изо Ленина, но в этом случае я с ним готов. В Москве тоже хорошо, но а там, в Швейцарии, хорошо по-другому.