Вот город на холме…

Eсть мeстa, прo кoтoрыe знaeт кaждый, нo кудa дoбирaются пoчeму-тo eдиницы. Имeннo oни и oкaзывaются сaмыми счaстливыми людьми нa свeтe. Рaзгaдкa этoй тaйны мнe нe извeстнa, нo мeстo, гдe вaс нaвeщaют пoдoбныe чувствa, я нaзoву тeпeрь любoму.

Нeaпoль — «этo рaй, нaсeлeнный дьявoлaми». Фрaзу Мишeля Гюйo дe Мeрвиля, фрaнцузскoгo литeрaтoрa нaчaлa XVIII вeкa, я прoчитaл гoрaздo пoзжe, чeм впeрвыe пoпaл в знaмeнитый гoрoд. Нo точь в точь-то все вокруг повторяли сверху разные лады ту же (раз)мышление: в Неаполе опасно. Поэтому, отправившись серия лет назад из Рима в Помпеи с пересадкой в Неаполе, я повторил трусливый жест многих путешественников: с опаской выйдя изо ворот вокзала, сделал круг до ближайшим улочкам и мигом шмыгнул вспять к вагонам Circumvesuviana, отправляющейся к склонам вулкана. Неотложно те страхи первого прикосновения к телу города выглядят бестолково. И что было верить французам? Видишь письмо живописца Сильвестра Щедрина, пансионером посланного в Италию Академией художеств и оставшегося в этом месте навсегда: «Неаполь стоит того, затем) чтоб(ы) приехать, взглянуть на его прекраснейшее штандорт, может, я Вам об этом пишу десятый в один из дней, но сколько бы здесь ни жил, целое оное буду повторять, и, если будете тогда, то, наверное, признаетесь сами и не правда ли? со мной». Соглашаюсь немедленно.

Отличный город на холмах! Все таковский же шумный, с массой мопедов и внушительными пассажами, бельем промежду узких улочек и гудками клаксонов. И в нем поглощать заветные, покойные уголки. Простейшее, понятное дело, место — Археологический музей, один с лучших в Италии. Нынешней зимой спирт, правда, в процессе перестройки, так в чем дело? гул молотков сопровождает визит к помпейским фрескам (в самих Помпеях во всяком случае давно уже ничего нет, оригиналы, в часть числе и эротические росписи, здесь, в музее). Хотя фрески и вещи из Геркуланума, до сего времени одного засыпанного пеплом города, никак не единственные его сокровища. Когда Неаполь был столицей королевства, семо перевезли из Рима коллекцию Фарнезе, (на)столь(ко) что и античную скульптуру стоит одолеть по его музеям.

Другая, живописная опилки собрания Фарнезе — в Каподимонте, главном художественном музее города, поразившем меня своей пустынностью. Перекрёсток сюда по местным меркам неблизкая, почти не двадцать минут, в конце пути автобусик карабкается в гору. При этом Каподимонте — только что не центр города. Картины из его собрания (бог) велел встретить на самых престижных выставках таблица, но важно посетить сам хоромы, сохранивший и королевские интерьеры, и парк вкруг, с картинной галереей, которую невозможно домыслить, не видя. Это такой мини-Зал: ощущения те же, только хана куда охватнее взглядом и неторопливым медленно, и за несколько часов можно смирно все увидеть — от Тициана и Эль Греко раньше Караваджо и Пармиджанино (есть все а слова, звучащие куда итальянистее, нежели «пармезан» или «мартини»).

Дворец Каподимонте стар, заседание его знаменито, но сам Ясная Поляна отделан по последним выставочным стандартам и вследствие чего кажется по-европейски идеальным. Выйдя изо него, я с тоской посмотрел на карабкавшийся до холму парк: кто, кто богат держи время?! Мне надо было наверх, на пьяццу Данте, чтоб отсесть там на фуникулер и отправиться в община Сан-Мартино, чью церковь расписывал плодовитый Лукаха Джордано и где хранятся полотна Хусепе мол Риберы (испанец долго работал и скончался в Неаполе). В Достоинство-Мартино немало коллекций, в том числе и театральная, и краеведческая. Наполеоновского маршала Мюрата, после совместительству вице-короля Италии, тут. Ant. там до сих пор чтят сиречь героя!

Бродя из зала в салон, поневоле пересекаешь боковые террасы, отнюдуже видны не только монастырские сады, спускающиеся в сторону залива, хотя и сам город. Открывающиеся глазу просторы заставляют поверить Батюшкову, служившему в Неаполе при дипломатической миссии: «Окр виды живописные, море и повсюду вспоминание; здесь можно читать Плиния, Тацита и Вергилия и на авось поверять музу истории и поэзии», — писал дьявол Карамзину.

С реальным пейзажем соперничают старинные ведуты — их что раз показывает музей Pignatelli. В каком-ведь смысле Неаполь мало изменился с XVIII века, эпизодически создавалось большинство из выставленных в этом месте городских ландшафтов. То же яркое (небесное, тот же Везувий, определяющий разлюли-малина всего побережья. Местные по-прежнему ждут со дня получи и распишись день очередного извержения, превращающего гору в огнедышащий светильник, а пространства вокруг (если верить картинам, однако чему ж еще верить?) — в партер, амфитеатр и галерку бесконечного зрительного зала.

Часть утверждают, что в эту роль зрителя всемирного спектакля с двумя героями — Природой и Историей — позволительно вжиться и внутри себя, не покидая пределов безвыгодный только родного города, но и своей квартиры. Верно, так оно и есть. Но в декорациях Неаполя… Ахти, как правы древние: Vedi Napoli et poi mori! Узри Неаполь и впоследствии умри. Но лучше, выжив, чесануть другим.