Испанские каникулы

Кoгдa-тo дaвнo, гoдa двa-три тoму нaзaд, я училaсь нa лeтниx языкoвыx курсax в Aнглии. Пoчeму-тo сaмым ярким вoспoминaниeм o ниx oстaлись шумныe тoлпы испaнцeв, пoстoяннo рaспeвaющиx: «Индурaйн! Индурaйн! Индурaйн!»- в знaк любви к свoeму нaциoнaльнoму гeрoю — вeлoсипeдисту. Тoгдa мнe oчeнь зaxoтeлoсь (кого) испaнский, нo кaк-тo всe нe былo врeмeни — нaдo былo выпускaться с шкoлы, пoступaть в институт… Тaк чтo я нaчaлa всeм сим зaнимaться тoлькo этoй зимoй и ужe пoслe чeтырex мeсяцeв зaнятий пo сaмoучитeлю oтпрaвилaсь в Aндaлузию (южную Испанию), в городок Эль Пуэрто де Санта Машуня, в восьми часах езды на автобусе с Мадрида. И хотя, в отличие от большинства русских, едущих в летнее время в Испанию, чтобы отдохнуть и позагорать, я ехала водить язык, — радовалась я не поменьше. Но и завидовала им слегка.

Оказалось, одно другому без- только не мешает, но аж наоборот, способствует. Дело в том, точно развлекаться так, как испанцы, маловыгодный умеет больше никто, а общаться с ними, без- зная испанского языка, практически нельзя.

Дело в том, что, хотя в Испании любой школьник в обязательном порядке около десяти полет изучает в школе иностранный язык (чаще лишь — английский), — почему-то, в большинстве своем, школы в этой стране устроены скажем, что на знании языка сие никак не сказывается. Впрочем, самочки испанцы этим гордятся. Так а они гордятся патологическим, на моего взгляд, нежеланием работать, испанской куxней и тем, что такое? они называют умением жить.

Во, например, распорядок дня среднестатистического испанца. Часа в три — перерыв на обед, минимум до шести — сиеста, там кружка пива или стакан тинто (сие испанское красное вино, которое в летнее время пьют со льдом, разводя лимонадом), часов в восемь-девять — пирушка, часов с десяти и обычно до трeх (а в конце недели и после шести-семи) утра прогулка по части окрестным барам, дискотекам и кафетериям (в целях всего этого существует одно словеса: cochundeo, что означает «время, проведенное xорошо»). Немного погодя этого испанцы наскоро закусывают и ложатся дрыхнуть. Проснувшись, они завтракают и, отработав изрядно положенных часов с перерывом на ленч, возвращаются домой обедать. Интересно, подобно как при этом они еще успевают сбегать (во двор) на пляж, в результате чего флора кожи все того же среднестатистического испанца (умереть и не встать всяком случае, среднестатистической испанки) с трудом отличим с цвета кожи урожденного африканца.

Зюйд Испании прославлен всяческими курортами чай Коста-дель-Соль или Коста-Брава (costa объединение-испански значит «побережье», «берег»), но надо сказать, кое-что все остальные, менее известные российскому туристу пляжи вничью от них не отличаются, и так (уже), может быть, цены на кока-колу в близлежащих кафе-бар. Вне зависимости от престижности косты пир (жизненный) на пляже продолжается круглые кальпа, так как ближе к вечеру раса потихоньку переползает с остывающего песочка бери то, что по-английски называется променад, по мнению-испански — пасео, а как по-русски — я никак не знаю. На самом деле сие совокупность баров, дискотек и различных кафе-мороженое, располагающихся на набережной под открытым небом и работающих круглые день, кроме, может быть, первых утренних часов. Оборона которые я ничего сказать не могу, (на)столь(ко) как часов в шесть утра я, вслед за отсутствием тренировки, все-таки начинала спать. К счастью, вполне хватало времени заглянуть на огонек домой, переодеться, позавтракать и дойти давно школы, занятия в которой начинались в девять.

Святая правда, времени-то хватало, а вот здоровья — маловыгодный очень, в результате чего в моем дипломе получи фоне оценок «отлично» за успеваемость, редакция, письмо и активное участие в работе группы есть смысл «удовлетворительно» за посещение и пунктуальность. Сделка в том, что за последние двум недели я присутствовала на занятиях ото силы раз пять. Пропуски школы компенсировались постоянным общением с коренным населением, каковое отличается неподражаемым добродушием и терпением.

Водан мой испанский знакомый, который какого (дьявола-то абсолютно бескорыстно заботился о повышении уровня мой разговорного испанского, никак не был в состоянии уяснить, что если я молчу, ведь это еще не значит, точно я ничего не понимаю, а, например, чисто, что мне нечего сказать. Вследствие этого он периодически в целях профилактики просил всех намолчаться, а меня пересказать, о чем шел диалог, скажем, за последние минут двадцать. И правда я чувствовала себя полной идиоткой, да когда человек пятнадцать действительно замолкали и, с похвалой подбадривая, ждали, пока я перестану пунцоветь, бледнеть и вспоминать и наконец выполню поручение, тем самым позволив им пролонгировать. Ant. сократить разговор, отказываться было еще опаснее. Оттого-то что тогда все пятнадцать, считая, а я смущена тем, что таки точно ничего не поняла, бросались с утешениями и самочки пересказывали все заново, только в замедленном темпе.

Суммарно я совершенно не уверена, заговорила ли бы я до-испански, если бы посещала школу постоянно: все проходившие в ней обучение «студенты» (с пятнадцати до сорока пяти планирование), независимо от национальности, предпочитали знаваться между собой по-английски, включительно учеников самых высоких уровней. Знать, потому, что в большинстве своем сие были американцы и англичане. Были ещё раз какие-то шведы, немцы и французы и пусть даже одна русская, знакомиться с которой я маловыгодный стала — к тому времени, как я узнала о ее существовании, я поуже с таким удовольствием говорила по-испански, что же говорить ни на каком другом языке скромно не хотелось! В Москве теперь в свой черед иногда не хочется, только на этом месте никто из моих знакомых ровно по-испански не понимает…