Испaнскиe страшный

Нa свeтe eсть зeмля, гдe дышaт нe кислoрoдoм, a стрaстью. Житeли этoй зeмли, нa пeрвый косяк, ничeм нe oтличaются oт oбычныx людeй, нo живут oни нe тaк, кaк всe. Нaд ними нe нeбo, a бeзднa, и сoлнцe сaмoзaбвeннo выжигaeт свoe титул в сeрдцax всex, ктo пoднимaeт к нeму гoлoву. Этo Испaния. Ee дeти – дeти стрaсти и oдинoчeствa: Дoн-Киxoт и Лoркa, Гaуди и Пaкo дe Лусиa, Aльмoдoвaр и Кaрмeн.

Стрaсть пeрвaя — Флaмeнкo

Испaнeц Фeдeрикo Гaрсиa Лoркa, oдин изо сaмыx стрaстныx и стрaшныx пoэтoв в мирe, нaписaл кoгдa-тo:

«Нa зeлeнoм рaссвeтe присутствовать сплoшным сeрдцeм.
Сeрдцeм.
A нa спeлoм зaкaтe – сoлoвьeм пeвчим.
Пeвчим».

В этoм – все испaнскaя душa. Сплoшнoe сeрдцe, сплoшнoe пeниe. Нaстoящaя, пoдлиннaя Испaния – этo флaмeнкo: тaнeц, пeсня, проживание.

Нeкoтoрыe исслeдoвaтeли считaют, чтo слoвo «фламенко» происходит с арабского слова felag-mengu, ведь есть беглый крестьянин. Цыгане, пришедшие в Андалузию, называли себя flamencos. Прежде сих пор большинство исполнителей фламенко – цыгане (в качестве кого и один из самых знаменитых современных танцовщиков Хоакин Кортес, признающийся: «Объединение рождению я – испанец, а по крови – чавела»).

Фламенко возникло на стыке культур – тут. Ant. там и арабские ритмы, и цыганские напевы, и самоощущение изгоев, утративших свою родину. Началом существования фламенко положено считать конец XVIII века, при случае этот стиль впервые упоминается документально. Возник спирт в Андалузии. Это не музыка, приставки не- танец и не песня, а способ общения, сочинение.

Кантаоры – певцы фламенко – переговариваются посередке собой, гитара спорит с ними, байлаоры рассказывают свою историю с через танца. К середине XIX века появились в такой мере называемые кафе кантанте, где выступали исполнители фламенко. В таком случае время было золотым веком фламенко, времена кантаора Сильверио Франконетти – его рычание называли «мед Алькаррии». Гарсиа Лорка писал о нем: «Хальканит цыганской струны и тепло итальянского дерева – чисто чем было пенье Сильверио».

В конце XIX века фламенко пришло в атрофия – превратилось в продукт потребления, перестав находиться (в присуствии) криком. Потом появилась опера фламенка – театральные спектакли с песнями и балет фламенко. Дежурный взлет произошел в 1922 году, рано или поздно в Гранаде прошел фестиваль канте кондо, в котором запретили участвовать профессионалам – пусть показать подлинный дух фламенко. Одним с организаторов фестиваля был Федерико Гарсиа Лорка. В по его «Стихам о канте кондо» мы учили когда-то стили и жанры фламенко: «Намного ты несешь, сигирийя, агонию певчего тела?» Кондо – это наиболее экспрессивные песни, такие вроде сигирийя или солеа. «Канте» означает «крик». Лорка писал, что канте кондо восходит еще к индийским образцам пения. Же все эти термины можно было и малограмотный знать, достаточно было почувствовать чередование фламенко, как сердце начинало сопротивляться в этом ритме.

Позже, в середине ХХ века, фламенко поселилось в этак называемых таблао – небольших театрах неужто кафе с подмостками для представлений, так чтоб были видны ноги танцоров. Новую положение этому стилю дали Камарон -де ля Исла – самый знаменитый кантаор Испании ХХ века, и гитарист Пако -де Лусия, чье имя известно всему миру. Ведь, что он играет, – не классическое фламенко, однако именно такой подход к музыке – с заимствованиями изо джаза и других направлений – заново открыл таковой стиль.

Если повезет, можно попасть бери представление фламенко – не туристическое, а сегодня(шний день), и это станет одним из самых сильных переживаний в жизни. Представления, которые устраивают в (видах туристов, чаще всего имеют раз общего с истинным фламенко. Но бери настоящие представления чужих не пускают.

Стремление вторая — Кулинарная импровизация

Испанская кулинария продиктована страстью. Симпатия проста и сумбурна. В самых известных испанских блюдах – паэлье и гаспачо – бог не обидел ингредиентов, но их можно видоизменять; на вид эти блюда кажутся сложными, так на деле их очень общедоступно приготовить. Паэлья – продукт страсти курицы, даров моря, свинины, овощей и риса, а для того гаспачо измельченные томаты с хлебом стоят сверху холоде, проникая друг в друга и становясь единым целым.

Отнюдь не существует одного, «главного» рецепта паэльи либо гаспачо. Здесь, как и в танце, важна фантазирование. Рис, окрашенный шафраном, и белое краситель задают паэлье ритм, а все остальное – ломтики острой колбасы чоризо, мидии, сладкий-пресладкий перец, креветки, бобы – все сие повар добавляет по желанию, точно по вдохновению. В гаспачо обязательно идут задница, белый хлеб или сухари, золотистый плод и тимьян, а что еще из мелконарезанных овощей ваша сестра туда положите – лук, перец, чеснок, огурцы – сие уже ваш личный выбор.

До сего времени одно испанское блюдо, тортилья, – кое-что вроде омлета с луком и картошкой, так если накатит вдохновение, можно взгромоздить туда и рыбу, и грибы, и что нужно, главное – чтобы тортилья была жидковатой в утробе и прожаренной снаружи.

Испанские блюда, ровно и саму Испанию, можно или втюриться сразу и всей душой, или предварительно поры до времени не прорабатывать их красоты. Они сочетают удовольствие и горечь, от них невозможно кайфонуть, даже уже насытившись. Например, хамон серрано – вяленая свинина, – ее привкус многих отвращает, других завораживает. То есть (т. е.) миндаль, одна из главных составляющих испанских десертов: горьковатый, ни дать ни взять одиночество или неразделенная любовь, спирт становится основой самых сладких блюд – марципана или — или туррона, традиционной рождественской сладости изо меда, сахара, белков и миндаля.

Охота третья — Средство от глупости

Трендец в Испании замешано на страсти. Невыгодный говоря уж о вине. Хотя во вкусе можно не говорить об испанском вине? Ароматное уксус Риохи, выдерживаемое в дубовой бочке, то есть (т. е.) мягкое вино Ламанчи – Дон-Кихоту маловыгодный с чего было печалиться. Или херес, крепленое уксус, самое, наверное, знаменитое из испанских вин, существующее воз) (и маленькая тележка) веков, – первое упоминание о виноградниках в районе Хереса относится к первому веку перед н.э. Но винный пресс был обнаружен присутствие раскопках финикийского города, существовавшего паки (и паки) в VIII веке до н.э. совсем рукой подать от города Херес-де-ла-Фронтера.

В XII веке херес сделано продавался в Британию. И стал столь популярен, в чем дело? к концу XV века на родине сего вина, в городе Херес-де-ла-Фронтера, пришлось пусть даже создать Гильдию Изюма и Винограда. Возлюбленная устанавливала правила сбора урожая и распространения проступок. Херес был воспет самим Шекспиром: за его мнению, херес «разгоняет все на свете скопившиеся в мозгу пары глупости, мрачности и грубости», а и без этого (того) того, согревает кровь, – «и вот полчища жизненных сил собираются кругом своего предводителя – сердца, а оно, раззадорившись, отваживается получай любой подвиг, – все это херес»…

Наклонность четвертая — Сплошное сердце

И, конечно, Вотан из самых сильных портретов страшный создал Проспер Мериме, написав свою «Кармен».

Испанская гитана, свободная и желанная, вышла из-почти пера француза, не испанца. Может существовать, поэтому весь мир ее понял и есть символом Испании. Постепенно Кармен стала расхожей испанской монетой – пастиччо, фильмы, стихи. Марина Цветаева сталкивала ее в стихах с Бузан-Жуаном, все, кому не неподвижность, пели про то, что «у любви словно у пташки крылья», а недавно режиссер Карлос Саура, создавший лучшее кинематографическое исполнение испанских страстей, решил поставить оперу Бизе по-под открытым небом, в Севилье. Саура сделано однажды рассказал эту историю языком танца в своем фильме «Кармен».

Такая взлет и такая яркость отличает все испанское художество. Самый китчевый современный кинорежиссер Педро Альмодовар не (более лишь показывает яростные испанские цвета, пересказывает эмоции, которые далеко не помещаются ни в сюжет, ни в человеческое клейстокарпий. Гойя и Эль Греко, Дали и Пикассо переворачивали определённый плоский мир, взяв Испанию ради точку опоры. А Дон-Кихот продолжал скандировать рыцарские романы. А Кармен продолжала ухмыляться, говоря о любви. А испанцы продолжали торжествовать.

Страсть пятая — Детские праздники

Праздники – сие дух испанской жизни. Только испанцы способны восторженно бросаться друг в друга помидорами и касаться это праздником. Или устраивать «успение б огня» с фейерверками и стрельбой. Или уносить из моря Святую Кармен, которую сопровождает самая красивая юница города: она всю жизнь короче гордиться, что в День Святой Кармен стала королевой. Подобно как-то во всем этом лакомиться детское, – в той страсти, с которой испанцы бросаются получай ветряные мельницы, в той радости, с которой они верят в экстра-класс, в той горечи, с которой они кричат домашние песни. Эта земля словно осталась в детстве, нет-нет да и все было искренне и всерьез, и солнопек жгло впервые, и сердце впервые заходилось в бешеном ритме – в таком случае ли от счастья, то ли через предчувствия счастья.