Мое прекрасное море

В oдин изо фeврaльскиx вeчeрoв, кoгдa нa улицe былo тeмнo, слoвнo в пeщeрe, зaвывaлa мeтeль и xoтeлoсь пoскoрee сбeжaть в уютную квaртиру с oпустeвшeгo oфисa, мнe пoзвoнил приятeль: «Привeт! Чeрeз двe нeдeли улeтaю нa Крaснoe мoрe. Нaкoнeц-тo пoпрoбую свoй нoвeнький фoтoбoкс! Твоя милость тaм бывaл нe рaз. Рaсскaжи, кaк тaм? Чтo тaм зa дaйвинг? Чтo снимaть?». Звoнoк приятeля, сoбрaвшeгoся в свoю пeрвую «пoдвoдную» экспeдицию, вырвaл мeня с рутины рaбoчeй нeдeли и зaстaвил пeрeжить бурю рaзличныx эмoций. Oт элeмeнтaрнoй зaвисти, чтo ктo-тo скoрo будeт покачиваться в гoлубую вoду, пoкa ты кoрпишь нaд бумaгaми в свoeм рaбoчeм кaбинeтe, — дo нoстaльгии и вoстoргa присутствие вoспoминaнии o свoиx пoгружeнияx в этoм удивитeльнoм мeстe…

Вспoмнилoсь сoлнцe, нeзaмeтнo встaющee нaд свинцoвым зeркaлoм вoды, кoтoрoe eщ нe грeeт, a тoлькo oкрaшивaeт кaким-тo сюррeaлистичeским цвeтoм oкрeстнoсти Xургaды, сoнныe гoстиницы и бeлыe кaтeрa, пoxoжиe нa чaeк, уснувшиx нa прибрeжныx вoлнax. Мaрсиaнский пeйзaж зa oгрaдoй oтeля и бескрайняя бирюзовая хамада воды, в которую попадаешь, когда катер уносит тебя к островам, повторяющим неземные пейзажи берега. Всего только одинокие маяки напоминают, что сие тоже владения человека.

Но, во вкусе все меняется, когда над тобой смыкаются голубые волны!

Тысячи воздушных пузырей, серебряным звездопадом уносятся на-гора, а ты, как Алиса в стране Чудес, падаешь наверх. В крови бушует адреналин, разгоряченное клейстокарпий остывает от ласковых прикосновений водных струй, с счастья хочется петь и смеяться, твоя милость видишь своего партнера и понимаешь, яко он испытывает похожие чувства.

И смотри мы уже плывм — нет, летим, шагом перебирая ластами, над одним с чудес света — коралловым рифом!

Малозаметно проходит время, пора наверх, позже за всплывающими пузырьками. Мы поднимаемся к солнцу, ветру и запахам, которые дразнят наше обострнное чутье. Загорелые до черноты руки, помогают тебе истощиться из воды, у тебя в руках, вроде по мановению волшебной палочки, возникает чашечка, обжигающего черного чая, хлебок которого возвращает тебя к реальности. Волшебные запахи распространяются по части катеру — обед!

Послеобеденные полусонные передвижение: кто-то переползает в тень, кто именно-то свалился на солнцепке, притомленный простой, но сытной едой. Катер переходит получай другой риф, команда больше похожая получи джинов из бутылки, чем для матросов, мурлыча себе под хобот неизменное «О! Хаби-би!», занята тем, нежели положено заниматься джинам — работает. Же, как водится у джинов, работа безлюдный (=малолюдный) должна занимать вс время. Катер пришвартован, сервиз убрана, на корме порядок, и фаланга босоногих моряков курит на баке.

При помощи несколько минут второе погружение, а твоя милость все еще сомневаешься: может желательно было поставить на камеру апланат «рыбий глаз»? И снова повторяется церемония погружения, но только само огромное число другое. Солнце уже миновало кульминация, и под водой, как в театре, в отдельных случаях поднимают занавес после антракта, вс изменилось: старые декорации убраны, и эпизод выглядит совсем не так, (как) будто в начале спектакля. Но любой постановка подходит к концу. Мысленно попрощавшись с хороводом разноцветных рыб, ты да я выходим на катер.

Темнеет сверху глазах, катер, рыча моторами, сейчас швартуется к причалу, и ты выходишь получай берег, в который раз удивляясь тврдости поместья. Вечер будет проведн за ужином в компании друзей, с (ароматные и воспоминаниями о проведнном дне. А ночью, добравшись давно кровати, засыпаешь, как убитый, с одной мыслью в голове: «Завтрашний день снова в воду!»

— Давай посмотрим слайды, — сказал я своему приятелю, — комментарии к фотографиям, могут хряснуть больше полезной информации.

И вот получай экране, как будто из сумерек глубин, возникли: улыбающаяся улыбкой чеширского кота мурена, оранжевым фейерверком взорвались стайки антиасов надо гигантским опахалом веерного коралла. Дорогостоящий, каменный окунь, потревоженный любопытными ныряльщиками, величественно проплыл по-над винтом затонувшего корабля, а игривые дельфины у самой поверхности, плутовато поглядывая на людей, устроили игру в догонялочки. А вот рыба-лев, уверенная в своей надежной защите, распушив домашние красивые, но ядовитые перышки, во вкусе профессиональная фотомодель позирует перед объективом.

Водыка удивительно прозрачна и по цвету чуть было не не отличается от голубого неба…

Эпизодически рассматриваешь фотографии, на память приходят подробности прошлых погружений — твоя милость уходишь из этой реальности, (языко будто снова спускаешься под воду… Вишь риф Шааб Абу-Нухас, знаменитое место вечного упокоения затонувших кораблей. Каждый день, десятки дайверов, с разных катеров, ныряют тогда с рассвета до заката. Риф находится для главном судовом пути, ведущем в Суэцкий затока. Обломки трх кораблей, затонувших в этом и в прошлом столетиях, лежат в среднем близко, что при желании, есть увидеть все три за одно ныряние.

Как всегда, моим напарником и фотомоделью был святой отец Сергей. «Сегодня, сильное течение!» — предупредил кэп катера, пока мы одевали вооружение. Входим в воду, и, уцепившись за с дальним прицелом брошенный в воду конец, убеждаемся в его правоте. Нужно погружаться максимально быстро, иначе нас унесет у черта на куличках от затонувшего корабля. Секунды — и да мы с тобой уже в спасительной тени сухогруза «Джаннис Ди», какой-никакой затонул 19 апреля 1983 лета, наткнувшись на риф; его обшивка закрывает нас от течения. Ты да я оказались у кормового обломка корабля, лежащего у подножия рифа, сверху глубине 27 метров. Верхняя опилки корабельной мачты всего несколько метров отнюдь не достат до поверхности, к ней и швартуются дайв-боты. Краденый борт, на который опасно накренился шебека, крепко врос в песчаный грунт. Задержавшись у груды развороченного щитовидка, которая когда-то то была трюмами «Джанис Ди», автор этих строк любуемся этим драматическим видом. Художественность подводного мира и людская трагедия слились единодушно, и теперь затонувший корабль не воспринимается, (то) есть творение рук человека. Это — пакет рифа, которая уже обжита рыбами, кораллами и другими, большими и маленькими, бесчисленными обитателями моря.

Решаем обделить корабль вдоль левого борта, в таинственной тени «грота», образованного наклоннным кораблм и дном. Ориентация такое сильное, что нам нельзя не плыть у самого дна, изо всех сил работая ластами. Подо кораблем, замечаю крупных рыб-попугаев. Нормально очень подвижные и что-то жующие, в этом месте они забились в самую щель почти кораблм. Наверное, тоже устают копья ломать с течением. Громада корабля нависает по-над нами и инстинктивно, хочется плыть ещ быстрее, даром что понимаешь, что сдвинуть корабль с места может токмо сатанинская сила урагана, и бояться не к чему. Одной рукой удерживаю фотоаппарат, разный помогаю себе плыть против течения, хватаясь и подтягиваясь вслед за разные ржавые железки. Наконец, автор этих строк дошли до кормы, проплыв надо якорными лебдками. Поднимаемся повыше и переваливаемся сверх правый борт. Борьба с течением перешла в другую фазу: нынче нужно работать ластами, чтобы остаться в одном месте. Сергея сносит напрямик на трап, лежащий на борту. Данный) момент трап больше похож на этажерку пользу кого выращивания диковинных цветов, на которой выросли мягкие кораллы. Делаю повторение, перестаю работать ластами, и меня уносит спустя время, мимо зияющих черных глазниц выбитых иллюминаторов, мимо стаек веслых антиасов, к хитроумному переплетению металлических конструкций корабельной надстройки. Проплываем мимо ахинейский дымовой трубы, в которую так и охота заглянуть, и оказываемся у корабельной рубки. Чрез пустые окна рубки струится голубоватенький, мерцающий солнечный свет. Через дверной пром, посредь рубки, я увидел одинокую рыбу «летучую мышь». Симпатия неподвижно висит в толще спокойной воды, образованной замкнутым пространством рубки, ни дать ни взять будто греясь под лучами солнца. Светило рыбы, полосатое, покрытое серебристой чешуй, наверно каким-то нереальным среди сих пустых проржавевших стен и обрывков электрических проводов. С побудь на месте я любуюсь этой, фантастически красивой картиной, и предисловий, какой-то дайвер, заплывает в перерыв рубки, пугает мою рыбу и разрушает обаятельность момента. К сожалению, еще не до сих пор ныряльщики понимают разницу между ездой получай велосипеде и подводным плаванием. Не стоило бы никуда торопиться! Чем чаще твоя милость будешь останавливаться, тем больше интересного увидишь.

Я ещ побродили по лабиринтам палубных сооружений и, убедившись, отчего запас воздуха подходит к резерву, подвсплыли получи и распишись пятиметровую глубину, для остановки безопасности. Зацепившись руками вслед огромную, П-образную конструкцию, висим надо кораблем, охватывая взглядом с вершины, его большую номер. Течение развевает нас, как флаги для хорошем ветру, пузыри отработанного воздуха чем того, чтобы подниматься вверх, уносятся течением ради наши спины. Я вижу такое впервой. Компьютер на руке показывает пока еще одну минуту на глубине. На десерт, смотрю через видоискатель фотокамеры для наклоннную дымовую трубу корабля — с не идт «дым»! Аквалангисты с другого катера решили перерыть эту часть корабля, и «дым» выдыхаемых пузырей, шлейфом растянулся по-над всем кораблем. Последний кадр сделан, и наш брат, крепко ухватившись за швартовный кончина, начинаем подъм.

Это было замечательное погрязание! За эти пятьдесят минут, пролетевшие ни (чуточки незаметно, мы увидели так бездна, и так мало! Я думаю что, в Красном Ог, можно нырять, в одном и том а месте всю жизнь, и каждый однова, вс будет по-новому привлекательно.

Во время всех моих погружений я смотрел бери рифы Красного моря через видоискатель подводного фотоаппарата «Nikonos V». Впредь до этого было Японское море, озерко Байкал, Черное море, Индийский океан у берегов Арабских Эмиратов. Так первое же погружение, состоявшееся высшая оценка лет назад на рифах, рука об руку с Хургадой, произвело на меня ошеломляющее оценка. Палец непрерывно нажимал на спусковую кнопку фотокамеры, пытаясь запечатлеть вс, подобно как попадалось на глаза. Результат сих съмок радовал меня, как автора, недолговременно. Фотографии в западных журналах и пособиях по части подводной фотографии разительно отличались с моих. После изучения специальной литературы, я ес вывод: надо учится. А обучение, чисто известно, состоит из теории и практики. Кризис миновал практики, чем съмка в Красном пучина морская, на мой взгляд, для начинающего подводного фотографа никак не сыскать. За одно погружение позволено найти объекты съмки от крохотного, с ноготок, цветного голожаберного моллюска, накануне красавца-дельфина. А затонувшие корабли? Тогда возможности поистине неисчерпаемы.

Тот, кто именно однажды нырял в Красном море, пора и честь знать снова и снова возвращаться к этим бирюзовым водам, стаям рыб, лабиринтам кораллов и корпусам затонувших кораблей. Находиться может, от улыбки дельфина, любое мы, станем чуть-чуть добрее, и хорошенький спаст наш жестокий мир. Чай, для этого мы лезем по-под воду с фотоаппаратами, пытаясь донести прежде тех, кто остался наверху, по какой причине есть в мире еще что-так, кроме обыденности и погони за материальным благополучием…

— Пусть даже не верится, — сказал муж приятель, — что, вс сие я скоро увижу своими глазами.

— И сфотографируешь свое Портвейн море. Кстати, передавай привет.

— Кому? Я дальше никого не знаю!

— Морю …