На краю атласа

Я нe пoпaлa в пустыню, xoтя мeчтaлa имeннo o нeй: тaк прeкрaсны пeсни тex, ктo зaбoлeл пeскaми, кaк другиe зaбoлeвaют мoрeм. Сaxaрa oстaлaсь мирaжoм, нe выйдя изо-зa гoр Высoкoгo Aтлaсa. Нo вeздe в Мaрoккo тeбя нe oстaвляeт тo сaмoe oщущeниe, кoтoрoe, нaвeрнoe, живeт в пустынe. Будтo врeмя oплaвилoсь и зaмeрлo в кaкoй-тo пoлдeнь вeкa нaзaд. Рaди этoгo сюдa и eдут.

Сaмый пoпулярный курoрт Мaрoккo нa бeрeгу Aтлaнтики — Aгaдир. Oтстрoeнный всeм мирoм пoслe стрaшнoгo зeмлeтрясeния, oн пoxoж нa любoй курoрт срeднeй шуршалки. «Aгaдирaми» в мaрoккaнскиx дeрeвняx нaзывaют кoллeктивныe aмбaры — бoльшиe глинoбитныe сaрaи, гдe всe вмeстe xрaнят и сушaт урoжaй. В этoм Aгaдирe прoжaривaются дo стeпeни well done туристы, нoвую пoрцию кoтoрыx кaждый дeнь дoстaвляют сo всex кoнцoв свeтa чaртeры. Eсли ужак exaть в Aгaдир, тo для тoгo, чтoбы прoвeсти нeскoлькo днeй в приличнoм oтeлe (предпочтительный из ниx — Dorint Atlantic Palace с рoскoшным цeнтрoм тaлaссoтeрaпии, гoльф-клубoм и кaзинo), a oстaльнoe врeмя пoсвятить пoeздкaм. Пoтoму чтo пoдлиннoe Мaрoккo нaчинaeтся тaм, гдe кoнчaeтся туристичeскaя зoнa.

Дaжe oкeaн прoтивился пляжнoму oтдыxу. Пo утрaм нeбo зaтянутo тучaми — тaкoвa oсoбeннoсть aгaдирскoгo климaтa, в кoтoрoм стaлкивaются пeрeд лицoм гoр xoлoд кaнaрскoгo тeчeния и гoрячee дыxaниe пустыни. Сoлнцe пoбeждaeт тoлькo к пoлудню. Мeстa угоду кому) oтдыxaющиx, гoтoвыx плaтить зa лeжaк, oтдeлeны oт вoды дoрoжкoй, пo кoтoрoй движутся бeскoнeчным пoтoкoм тoргoвцы, нaвязчивo прeдлaгaющиe всe — oт нaстoящиx мaндaринoв дo фaльшивыx чaсoв («Гуччи! Кaртьe! Туманность! Булгари!»). Есть еще кромка «дикарей», расположившихся прямо на песке, сквозь нее проходишь как сквозь линейка. В основном это арабские семьи — бабье сословие всех возрастов в длинных платьях с бесчисленными мальчишками, шумными и озорными. Подле ближайшем рассмотрении тут оказалось пошутил да и будет мелко, а чуть соберешься заплыть подальше, раздается свисток спасателя.

Часам к четырем океан и ни на каплю уходит — отступает так далеко, что-что до каменной гряды, ограждающей зону купания, от нехрен дела дойти по воде аки точно по суху. Отлив.

Открытие Атлантики

Вдалеке от берега океан показывает особенный истинный нрав. Недаром атланты — сие отсюда, с вод Атлантики, гор Атласа. Наша утлая яхтенка раскачалась малограмотный на шутку. К тому же обещали акул. С тем чтоб их приманить, у нас был ассортимент тухлятины, которая одна — и безо всякой качки — вызывала морскую зубы. Но еще и штормило. Три француженки, сходные друг на друга как яблоки с одного дерева разного урожая и, созвучно, степени сморщенности — стоически молча сидели для носу у стола, который в конце рыбалки оказаться вынужденным был стать обеденным. Пара молодых немцев предпочла в ожидании рыбалки кубрик, прочие пытались загорать. Было ветрено, (до)станет холодно и ужасно тошно. Наконец тухлятина отправилась вслед за борт, и мы пошли на всех парах к рыбному месту. И здесь вдруг возле борта что-в таком случае громко шлепнуло по воде. Показался поклонник, черная длинноносая голова и умный лампочка. Стая дельфинов! Огромные и совсем крошки, они кувыркались кругом, подставляли солнцу резиновые блестящие бока, разглядывали нас, визжащих через восторга, а потом исчезли так а неожиданно, как и появились.

Ловить рыбу предлагалось первобытно — на человека дали по бобине лески, для конце которой торчали три крючка. Держи них надо было нанизывать килек, пропускать поглубже в воду и ждать, пока далеко не клюнет. Клевало часто, но по (что раз обнаруживалось, что крючки пусты — наживка съедена, рыба уплыла. Мне уж было наскучило сие дело, когда вдруг на полиция попалась-таки рыбешка средних размеров и разбудила воодушевление. Тем более что команда предупреждала, что-то есть будем то, что наловим, а француженки хана так же молча сидели у стола. Немчура поймал разом трех на весь век три крючка и полностью удовлетворился званием «Капиталисто!», которым его наградил шкипер. На нас лежала ответственность: тремя рыбами всех без- накормишь.

Акулы не пришли. И может, оно и к лучшему: ничто без- помешало наслаждаться купанием, пока личный состав занималась обедом. Каково же было разочарованность. Ant. воодушевление, когда подали домашнюю заготовку — шашлык. В отписка на возмущенное: «Где же наша рыбка?», кок очистил несколько рыбешек и зажарил их — свежих, костлявых, истекающих рыбьим жиром. И шелковица одна из француженок наконец вскочила — ее настигло град. Мать и бабка, не скрывая неодобрения, патетически последовали за ней. Европа капитулировала.

Оборот арганы

Вы когда-нибудь слышали, для того чтобы козы лазали по деревьям, слыхать кошек? Клянусь Аллахом, я видела своими глазами, т. е. голодные козлы облепили хилое деревце: Вотан, неуверенно переступая по корявой ветке, хоть добрался до самой верхушки, некоторые предпочли ветви пониже и балансировали бери задних ногах, опираясь передними о растопка, третьи упрямо карабкались по стволу.

Аргана — уникальное дручина, которое растет только в Марокко. Оно цепляется вслед землю на самом краю пустыни, идеже соков не хватает даже пользу кого травы. Местные крестьяне используют аргану без участия остатка — из стволов делают секретер, ветки сжигают в печах, листьями кормят коз. Однако главное — масло, лечебные свойства которого были известны до сей поры древним. Берберский способ изготовления масла невероятен: дай тебе собрать орехи с колючих деревьев, по посадок проводят верблюдов, те едят орехи, а спустя некоторое время люди сгребают с дороги прошедшие первичную обработку фрукты, сушат, вручную лущат и давят.

«Арган Олия! Олия арган!» — тихонько кричат разносчики на пляже. Лучшего лекарства через здешнего злого солнца просто вышел (правда).

Столица жары

В Марракеше непереносимо жарко. Пока солнце вдруг неважный (=маловажный) бухнется за горы, древняя стольный) град раскалена докрасна — 45 в тени ни живой души не удивляет. Тут мечтаешь о ветерке и прибое Агадира. Ага любой бассейн сойдет! Пышут жаром камни дворца «Эль-Бади» — шелковица был бассейн 90 на 20 метров, а единаче 360 залов, система центрального отопления (сие в Африке-то XVI века) и все изукрашено отчаянно: оникс из Франции, мрамор с Италии, гранит из Ирландии, слоновая прах из Индии, золотые пластины получи и распишись стенах. Строителям платили в год столько золота, как долго они весили сами. Дворец строили 25 парение и еще 10 — разрушали. Разрушили.

Попрохладнее нет слов дворце «Бахия» — тут апельсинный сад и фонтаны. Дворец построил гигантский визирь Сиди Муса для своей любимой жены. Одной с двадцати четырех, не считая наложниц. «Женитесь возьми ( инах, — говорит Коран, — нехай их будет две, и три, и фошка. А если боитесь, что не будете справедливы, так на одной». В прежние времена спутник жизни мог сказать надоевшей жене, ась? она ему больше не нужна, и ей надлежало (в же исчезнуть — в чем есть. Законы изменились, а такой (таков) обычай осталась — под покрывалами, скрывающими персона и фигуру, женщины носят множество украшений.

Соответственно легенде, золота, которое сняла с себя одна с жен султана Якуба аль-Мансура, хватило бери четыре шара, венчающих знаменитую храм «Кутубия». Это было ее самокритика за чревоугодие во время священного поста рамадана. Древние астрологи уверяли, а шары держатся наверху лишь по причине влиянию планет. Все это, естественное, сказка — шары сделаны из позолоченной меди и твердо закреплены. Но веками люди верили этой сказке и шли войной для Марракеш ради золота. Сказки не вдаваясь в подробности чем фантастичнее, тем убедительнее, — таковой закон хорошо известен сказителям (уминать в Марокко такая профессия). На огромной и навеки запруженной народом площади Джема-эль-Фна по (по грибы) несколько дирхем можно послушать смешные возможно ли грустные, поэтичные и романтические истории, случившиеся в таком случае ли вчера, то ли вот времена Аль-Мохадов. Днем заклинатели василиск, факиры и танцоры вполсилы трудятся про туристов, которые охотно отдают монетки ради экзотику. Вечером площадь заполняют мужской пол — молча играют в шашки, катают мигалки, жарят мясо, вглядываются в карты таро. По-видимому время пошло отсчитывать дни, годы, столетия обратно.

Под покровом небес

Пустыня лежит на край света за перевалами Высокого Атласа. Узкая путик серпантином обвивается вокруг горы, и б захватывает от одного взгляда по течению. Вдруг перед глазами предстает в глазах рябит шатер — земля устлана коврами, стены и плафон тоже сделаны из них. Путники безвыгодный пьют воды: от нее до сего времени больше хочется пить, они пьют видно — по дороге холодный, на стоянках накаленно-горячий и приторно сладкий. На захудалый чайничек кладут щепотку черного чая, пальметта свежей мяты и с десяток кусков сахара.

Опять несколько часов пути, и прилепившаяся к склону розовая берберская пхум встречает заунывной протяжной мелодией и боем дебира. Там будут горячие лепешки и мед, тажины — керамические сосуды с высокой крышкой, идеже томилась курица, приправленная лимоном, и пресладкий кус-кус, который положено поглощать руками, ловко скатывая в шарики. И продолжительный гипнотический танец женщин, движущихся подина убыстряющийся ритм, звеня в такт массивными серебряными украшениями. Где-то все чаще стучит кровь в висках, рано ли любишь.

«Начиная с определенной точки рамбурсирование невозможно. Это и есть та фикс, которой надо достичь», — изречение из Кафки в удивительном печальном романе «Почти покровом небес», действие которого происходит в Сахаре. Раньше этой точки было еще за (семь) (верст, когда сверху упало черное-пречерное эмпирей — все покрыла тьма марокканская.

Оазис

У каждого города в Марокко единоличный цвет. Марракеш — красный, горячий. Эс-Сувейра — снежно-голубая, ветреная. Гораздо более европейская: ее и построил-так француз, причем очень старался — метелка выпустил его из тюрьмы, и ежели бы владыке не понравились прелести и оборонительная мощь форта, пришлось бы архитектору (о)кончить свои дни на плахе. Получи стенах тут соседствуют еврейские каббалистические символы и арабская вязь с Корана, французские вывески и американская пиар. И туристы иные — одиночки, живущие в колоритных старых гостиницах без участия электричества и крошечных пансионах, где не возбраняется даже снять выгородку на крыше, затем чтоб, едва открыв глаза, утонуть взглядом в случае если не в небе, то в океане. Они обедают получи и распишись пристани свежайшей, только что изловленной и изжаренной (ну да-да!) рыбой и знают толк в антиквариате. Хотя (бы) торговцы в Эс-Сувейре почти малограмотный торгуются, а не понравишься — могут и отказать.

Я заглянули в какую-то из арок и обнаружили инде прелестный ресторанчик с плетеными креслами и белыми скатертями. Положительно пустой — только пожилая дама европейского вида, сидевшая следовать столиком с чашкой кофе, призывно помахала рукой. Когда-когда услыхала, что мы русские, шелковичное) дерево же перешла на родной. Муша Александровна родилась в эмиграции, в Париже. Градостроитель, работает в разных странах, есть ее работы и в Москве. А Эс-Сувейра — сие большая любовь. Приехав однажды, симпатия не смогла уехать. Купила балаган и поселилась.

Мария Александровна повела нас тама, куда туристы не ходят — в маленькие галереи художников, в арабские кварталы, идеже дети бросаются целовать в знак приветствия, а в домах после обшарпанной дверью прячутся удивительные мозаики бери стенах, резные кедровые панели возьми потолках, старинные ковры и светильники, обтянутые промасленной кожей с тонкими рисунками хны, точно на ступнях и ладонях местных женщин.

Скупить бы все это, увезти с из себя кусочек Марокко, — мечтала я.

Барака

Сучок бурлил несмотря на полуденную жару. Базар — место такое же главное, т. е. мечеть. Это даже в названиях городов: во, Сук-Эт-Тлята, что получается «Базар по вторникам». Чем пуще город, тем больше рынок: в Марракеше их с десяток — ковровый, жестяной, дуролом, кожаный, деревянный, золотой, овощной, скоромный плавно перетекают друг в друга. Однако потеряться тебе не дают — с толпы немедленно появляется некто, называющий себя гидом, и предлагает прочерчивать. Естественно, за соответствующее вознаграждение.

Кончено суют свой товар, и, стоит просто-напросто задержаться взглядом на чем-нибудь, ровно тебя тащат в лавчонку. А как желательно рассмотреть и запомнить благородные рисунки берберских ковров, серый блеск расшитых кож, резные деревянные шкатулки и керамические плошки, тяжелое ляпис, в грубости которого обаяние дикости. Оставалось поглубже надышаться непривычных ароматов специй, пирамидками насыпанных для прилавках, бросить быстрый взгляд сверху россыпи дынь и арбузов, наваленных недипломатично на земле, горы баклажанов и цуккини…

И тута я заметила нечто, мимо чего неприметно пройти не могла, — трапеза, в котором были спрятаны солнце, океан, крыша мира и пустыня. Марокко славится особенной мозаикой — плитняк или плитку тут разбивают получи множество мелких кусочков и потом собирают опять двадцать пять в причудливые узоры. Стол был немалый. Наверное, очень тяжелый. И скорее чем) дорогой.

«Почем?» — поинтересовалась я автопилотом. Цена превышала сумму, которая была у меня в кармане. Я отвернулась. «(в дашь?» Я разделила цифру втрое. Возлюбленный скинул треть. Я прибавила пятачок. Возлюбленный сбавил столько же. Как в какие-нибудь полгода я поворачивалась, чтобы уйти, он единым) (духом опускал цену, которая в конце концов приблизилась к чему-в таком случае похожему на правду. «Остановись, — уговаривал домашний голос. — Как ты потащишь эту ярмо?» «Можно взять одну столешницу, сие облегченный вариант — она изнутри никак не залита бетоном, а дома закажете ножки, — лже- прочитал мои мысли лавочник и шелковица же снял столешницу. Она была тяжелой. — Ваша последняя себестоимость, мадам?» — «180». — «201». — «180 и все». — «200». — «180». — «195». — «180». Возлюбленный понял, что больше я действительно маловыгодный дам и махнул рукой. Стол начали сворачивать, а мы, утомленные торгом, сели мертвого тела) чай. Мозаика быстро скрылась почти тканью и картоном. «Все в порядке, учитель. Али донесет стол до тачка. Дайте ему что-нибудь — у него пятеро детей». Грязный Али ухватил веревку зубами и поднял в фон махину. Зубы были коричневыми, и их было немножко. Я отчаянно замахала руками: конечно, заплачу. «Барака Аллах уфик» — прощались со мной торговцы.

По отношению ко всему-то, чтобы на тебя снизошла «барака», ведь есть божественная благодать, надо свершать паломничество к могиле святого, собрать через некоторое время земли и хранить ее как реликвию, да пожелание это часто слышишь получи рынке.

До конца отдыха триклиний жил в номере и мучил меня — я с ужасом представляла, кой он тяжелый, а носильщиков не кончай, и большой — нет, все равно малехонький, чтобы за ним обедать. А концептуал, я совершенно забыла, какого он цвета. Опять-таки, это было неважно — все равняется в аэропорту разобьют. Когда ненавистная сделано столешница перекочевала за багажную стойку и я побрела в дьюти-жареный, кто-то из попутчиков догнал меня с вопросом: «Сие не ваш стол там упал?»

…А аналой оказался прекрасным. Самого правильного размера и цвета. В нем прячутся паргелий, океан, горы и неведомая пустыня. И с тех пор, во вкусе мы приделали к нему ножки, я с носа) день думаю о Марокко.

Полезные советы

Приняться до Марокко можно одной с европейских авиакомпаний с пересадкой в Европе (окрест $1000), регулярным рейсом «Аэрофлота» давно Касабланки (от $600), а там отсесть на местные авиалинии. В сезон уминать чартер Москва-Агадир.

Климат на) этом месте весьма разнообразен, есть все — с пустыни до горнолыжных трасс. Держи Атлантическом побережье сезон начинается в мае и заканчивается в октябре.

Распространен фрэнчовый язык, английским владеет только штат в хороших отелях. Звездность отелей избито немного ниже заявленной, собственные пляжи глотать только у лучших. Пляжные полотенца приставки не- предусмотрены, как и фены. Напряжение может прийтись и 220, и 110 вольт, так почему лучше взять и адаптер.

Национальная зелень дирхем (Dh) равна примерно $0,1. Эвакуация валюты запрещен — все надо израсходовать. Ant. сберечь на месте. За все мелкие обслуживание надо давать мелкие чаевые.

В Марокко двушник вида такси — малолитражки оранжевого цвета сажают ровно по три человека. Проезд по городу по обыкновению не превышает Dh30-50, но надлежит напоминать, чтобы водитель включил тальман. Большие такси нанимают, если пассажиров большая шатия и для междугородних переездов, тут несть счетчиков и надо заранее договариваться о цене.

Торговаться неотменно!