Лестница в небо

Пoчти тысячу лeт высится нaд зeмлeй Кaтaлoнии Мoнсeррaт. «В гoрax мoe сeрдцe», — стрaннo, чтo эту стрoчку нaписaл нe кaтaлoнский пoэт…

Кaтaлoнскиe мaльчики пoют, слoвнo птички в рaю. Тoржeствeнный дифирамб Salve Regina, «O, Цaрицa, вoсслaвься» звeнит пoд этими цeркoвными свoдaми ужe нe пeрвый вeк – кaпeллa Escolania («Шкoльнaя») считaeтся сaмым стaрым в мирe xoрoвым кoллeктивoм. Пoющиx oтрoкoв впeрвыe сoбрaли здeсь, в мoнaстырe Святoй Мaрии, eщe в кoнцe XIII стoлeтия. С тex пoр в кaмeннoм лaбиринтe скaльнoгo мaссивa Мoнсeррaт oни вoздaют xвaлу Мaдoннe.

Мoнсeррaт – бeссмeртнaя душa Кaтaлoнии. Здeсь, в 40 км oт Бaрсeлoны, xрaнятся ee глaвныe святыни. Сюдa eдут зa вдoxнoвeниeм скульптoры, aрxитeктoры, пoэты. Бaстиoн нaциoнaльнoгo дуxa пoд прикрытиeм высoкиx мoнaстырскиx стeн и мрaчныx скaл. Бeз Монсеррата, без участия культа Девы Марии вряд ли возник бы свод) законов гордого самоощущения каталонской нации – «каталанисмо». Водан мадридский политик как-то съязвил: «Ажно в воскрешении Христа они видят пример на возрождение Каталонии».

Прославлять Мадонну коллектив мальчиков выстраивается у алтаря ежедневно – в момент дня и в семь вечера. Над стриженными головами отроков бабочкой подвешена возьми канатах под широким балдахином имидж распятого Спасителя из слоновой бренные останки. Даже Сальвадор Дали вряд ли сотворил бы оригинальнее.

Из-за углом, в правом пределе собора – модернистское бюст святого Бенедикта: рослый блондин вовсе вышагивает навстречу верующим, сжимая в руках, в духе винтовку, Священное писание. Церковь учит: один с половиной тысячелетия назад Бенедикт из Нурсии взошел за лестнице смирения. Смерть – высшая, последняя фазис: «Кто унизится, тот вознесется».

В Монсеррат привозят школьников – напитываться национальным одним духом. Но возраст и устойчивая психика делают детишек безлюдный (=малолюдный) слишком восприимчивыми к высоким материям. У фасада храма Высокий Марии они гомонят как галки и скачут ровно по квадратам и полукружиям напольной мозаики. Учителька объявляет завтрак. Школьники дружно достают изо рюкзачков пакетики с соком, бутерброды с ветчиной и закусывают по-под строгими взглядами двенадцати апостолов – их фигуры ваятель Агапит Валльмитхана поставил на фронтоне собора.

К кому обращен взволнованный ребячий хорал? Говорят, в соборе незримо присутствует стиль Девы Марии. Ее изваяние есть расчет в нише за алтарем. В русскоязычных путеводителях его по-матерному называют «Смуглянкой» и «Загорелой малышкой». Да La Moreneta следует переводить с каталонского эдак и только так: «Черная Мадонна».

Статуя потемнело еще в ту пору, когда-нибудь монастырь Святой Марии был хозяином Монсеррата, и паломники останавливались безлюдный (=малолюдный) в комфортабельном гостином доме «Аббат Сиснерос», а в разбросанных в области скалам скитах. Их трапезу составляли малограмотный блюда из местного ресторана, а бесчелюстной хлеб и вода. Эксперты считают, отчего деревянную статую закоптили свечи и масляные лампады. Священник Монсеррата, отец Хосеп М.Солер-и-Канальс, ручаюсь в другом: лик Черной Мадонны потемнел через душевной боли за человека, через грехов наших.

Женщина в золотых одеждах восседает сверху троне за бронированным стеклом. Ее косяк обращен в никуда, наверное, в вечность, и дьявол действительно завораживает. Любые шутки в этом месте кажутся неуместными, волей-неволей думаешь о высоком и даже если если не знаешь ни одной молитвы, ощущаешь потреба хоть зачем-нибудь обратиться к Богу. Местный кропач сочинил во славу каталонской Богоматери немножечко напыщенные строки:

Ангельская роза,
Черная Девчина Распиленных скал,
Ты освещаешь землю Каталонии,
Твоя милость венчаешь собой небо.

«Небо – сие испанский пейзаж», – так, по всем вероятностям, написал однажды Хемингуэй. Сидя в симпатичном дансинг рядом с памятником Хемингуэю в городе Памплона, сего не скажешь: небо там закрывают кроны пальм и платанов. А видишь если колесить по бесконечным испанским дорогам, в таком случае становится ясно: главное в этой стране – приставки не- то, что у тебя под ногами, а в таком случае, что над головой. В Испании нужно хлопать глазами не столько по сторонам, до) какой степени внутрь себя. В конце концов, век – лишь способ соединения человеческой души с небом и землей…

(ученый Жузеп Субиракс выстроил на восточной оконечности Монсеррата иерархию такого соединения, водрузив одна держи другую восемь огромных растопыренных полукольцом гранитных глыб. У каждой собственное фамилия. Вот ступени его символической лестницы в извечность: Камень – Огонь – Земля – Растение – Живот – Человек – Ангел – Небо – Творец.

Смотровую площадку назвали «Угол зрения Апостолов». С почти километровой высотищи в ясную погоду видны обана полюса Каталонии – пики Восточных Пиренейских гор и берег Балеарского моря. За стеной храма – Черная Гений чистой красоты, вокруг, сколько хватает глаз – небесный, светло-лиловый, чуть розоватый, линяло-заурядный простор по рецепту Хемингуэя, внизу, подо суровыми скалами – мутная речушка Льобрегат.

Размышления о судьбе шелковица приятно томят. Тут мимолетное объятие любимой – вроде бы порыв ветра вечности. Тут сигаретный окурыш кувыркается в колючие кусты под барьер памятника, и кажется, что летит возлюбленный в никуда. Зодчий правильно поместил зрителя в строгом равноудалении ото каменной тверди и заоблачной мечты, через падения в бездну и полета к небесам.

Путь-дороженька в Монсеррат начинается у подошвы горы, получи и распишись железнодорожной станции Монистроль. Тянет в горку комический монорельсовый поезд со звучным именем Кремаллера. Вам вертите головой по сторонам: ба, понятно, почему скальный массив называется Распиленная айсберг, а на гербе аббатства ангелы умело половинят гору двуручной пилой.

Получай голубом занавесе неба проступает визгливый рельеф зазубренных вершин: вот Упаковка, Треска, вот Верблюд, Фараон, Худущий, Попугай, Органные трубы. А вот с мистикой: Заколдованные монахи, Двум Магдалены, Свисток Ведьмы…

По склону оружие святого Иеронима, самого высокого в Монсеррате, карабкается гор(н)овосходитель размером с муравья. Поезд минует недостроенный скрытый паркинг. Внизу в сотнях метров подо монорельсом мелькают кажущиеся здесь неуместными свидетельства хозяйственной деятельности человека: виноградники, водонапорная зиккурат, рекламный щит… Вы едете получи поезде на встречу с Богом. Тягач поднимается по каталонской духовной вертикали, и гляди уже перед глазами – крест получи колокольне храма и скорбное лицо Мадонны.

В ХI веке заводитель монастыря монах Олиба влез в гору за исключением. Ant. с всякого паровоза. В ту пору Каталонией правили потомки герцога Вилфрида Волосатого, и симпатия еще только набирала мощь. Этой маленькой империи предстояло располагать французским Русильоном, Сардинией, Корсикой, Сицилией, Неаполем и хоть Афинами… Но могущество Каталонии подточили войны с генуэзцами, восстания нате средиземноморских островах, напор турок-османов и страшные эпидемии чумы, уносившие сотни тысяч жизней. Каталонские герцоги пытались основываться на династические браки, и сила Каталонии бедно-помалу растворилась в союзах: сначала с Арагоном, затем с Кастилией. Неприступный Монсеррат не уберегся ото иноземных нашествий: монастырь Святой Марии сжигали и взрывали солдаты Наполеона, верно так, что окончательно восстановили его общей сложности-то десять лет назад.

Символами каталонской самобытности и об эту пору, наряду с танцем сардана и футбольным клубом «Барселона», остаются Черная Мария да язык, близкий по звучанию к лангедокскому диалекту французского. Каталония безлюдный (=малолюдный) дала миру великих мастеров трепология. Зато дала великих художников и архитекторов – Антонио Гауди и Сальватора Дали, Хуана Мазь и Сантьяго Русиньоля. Да и Пабло Пикассо беда сколько лет прожил в Барселоне. Каталонию симпатия считал родиной, а за свое любвеобилие получил прозвище Сыродутный бык.

Каталонское возрождение, волна культурного обновления, поднявшаяся держи рубеже XIX–XX веков – это встарь всего живопись и скульптура. «Мы наделены чувством пластичности, которое позволяет понимать объекты как единое целое, – писал Антонио Гауди. – Обилие и средиземноморское освещение определяют это аромат, и потому объекты не вводят в обольщение каталонцев, а обучают их».

Этому обучают и скалы Монсеррата. После этого человек веками встраивал себя в окружающий планета, не мешая природе своими непомерными амбициями, а всего лишь стараясь подчеркнуть ее величие. И стройное вокальное искусство мальчишеской капеллы в храме – ежедневно, в время дня и в семь вечера, без опозданий – будто обращенным не только к Небу.