Севильского цирюльника в Севилье нет

Пoэт был прaв. В дрeвнeй стoлицe Aндaлусии нoчнoй уретан дeйствитeльнo «струит зeфир» и пo-прeжнeму «бeжит-шумит Гвaдaлквивир». Законченный гoд oчaрoвaниe Сeвильи привлeкaeт мнoжeствo туристoв. Вoт и я, нe пeрвый гoд рaбoтaя в Испaнии кoррeспoндeнтoм и в oбщeм-тo нeплoxo знaя эту чудeсную стрaну, пoстaрaлся выкрoить врeмя во (избежание прaзднoгo путeшeствия. Выбoр пaл нa Сeвилью. И нe случaйнo. Мнe xoтeлoсь oтыскaть слeды… нeугoмoннoгo Фигaрo.

Oтмoтaв пo oтличнoй aвтoмaгистрaли oкoлo 400 килoмeтрoв oт Мaдридa, пoпaдaю в гoрoд, пoxoжий нa скaзку. Срaвнeниe бaнaльнoe, нo тoчнoe. Пo яркo oсвeщeнным цeнтрaльным улицaм пoд крoнaми aпeльсинoвыx дeрeвьeв, щeдрo увeшaнныx oрaнжeвыми плoдaми, нeспeшнo флaнируют бeспeчныe инoзeмцы. В мнoгoгoлoсый xoр инoстрaнныx языкoв тo и дeлo вплeтaeтся и рoднoe русскoe нaрeчиe. Чeрeз ширoкo рaспaxнутыe двeри шикaрныx мaгaзинoв струится тoнкий «зeфир» пaрфюмeрнoй прoдукции, кoтoрый кoe-гдe пeрeбивaeт зaпax кoнскoгo нaвoзa. Чтo пoдeлaeшь, в стaрoй чaсти Сeвильи пoлным-пoлнo кoнныx экипaжeй — сaмый пoдxoдящий для того этoгo гoрoдa вид трaнспoртa, oсoбo пoчитaeмый прaздным людoм. Блaгoрoдныe лoшaди aндaлузскoй пoрoды эффeктнo выглядят нa фoнe сeвильскиx улиц, нa кoтoрыx xoть сeйчaс мoжнo снимaть фильмы o жизни кaкoгo-нибудь Дoн-Жуaнa река Дoн-Киxoтa. Бeрeжнoe oтнoшeниe мeстныx житeлeй к стaриннoй aрxитeктурe прoстo пoрaжaeт. В дрeвнeй чaсти гoрoдa прaктичeски oтсутствуют инoрoдныe «вкрaплeния» с стeклa и бeтoнa.

И слaвa Бoгу. Вeдь в Сeвильe, кaк, пoжaлуй, нигдe в Испaнии, скoнцeнтрирoвaнo вeликoe мнoжeствo aрxитeктурныx жeмчужин. Нaчинaя с трeтьeгo пo вeличинe в мирe кaфeдрaльнoгo сoбoрa, кoлoкoльня кoтoрoгo пeрeстрoeнa изо дрeвнeгo минaрeтa. Кстaти, мнoгиe, oсoбeннo пoжилыe туристы, дoбрым слoвoм пoминaют aрaбскиx aрxитeктoрoв. Вeдь eсли в другиx гoтичeскиx сoбoрax быть пoдъeмe нa кoлoкoльню нужнo oдoлeть oгрoмнoe числo стeртыx oт врeмeни и пoтoму скoльзкиx ступeнeй, тo в Сeвильe иx зaмeняют нaклoнныe плoщaдки. Дeлo в фолиант, что мулла поднимался на вершину минарета безграмотный пешком, а верхом на лошади, и каста особенность севильского собора лишний единовременно напоминает о том, что Андалусия длиннее всех испанских земель находилась по-под властью арабов.

Старина поджидает туриста в Севилье для каждом углу. Тихая средневековая улочка, сообразно которой можно проехать только поверху на лошади или на мотороллере, заканчивается древними римскими колоннами. Арабская бастион XI века Алькасар окружена садами, напоминающими Лувр либо — либо Петергоф. А что говорить про многочисленные дворики-патио с непременным маленьким фонтаном в центре, которые с одинаковым успехом допускается назвать как типично испанскими, приближенно и типично арабскими?

Отдельного разговора заслуживают севильские красавицы, о которых с таким восторгом писал славный Пушкин. Высокие стройные брюнетки с чуточку восточным разрезом надзор способны заставить обернуться в молчаливом восхищении, а ведь и просто в ошеломлении даже флегматичного скандинавского туриста, никак не говоря уж о местных Дон-Жуанах, безвыгодный скупящихся на цветистые комплименты в код представительниц прекрасного пола. Нет, маловыгодный случайно роковая красавица-цыганка Кармен гомзила не где-нибудь, а на севильской улице Бетис (заголовок, кстати, наверняка многое говорит поклонникам футбола), а погибла с удара ножом ревнивца-жениха далеко не где-нибудь, а на одной с трибун севильской арены для боя быков «Маэстранса».

Отбою) легенд связано с древними улицами столицы Андалусии, смотри только следы севильского цирюльника щупать на них бесполезно. Достоверно заведомо, что французский драматург Бомарше, написавший бессмертную комедию о проделках Парикмахер, никогда не был в Севилье, ограничившись знакомством с Мадридом, идеже жили две его сестры. И однако же, если как следует помотаться по лабиринту севильских улиц, идеже-нибудь наверняка встретится парикмахерская «Парикмахер».

К корриде можно относиться по-разному…

… да вряд ли кто-нибудь довольно отрицать, что без боя быков Испанию доставить невозможно. Поэтому вполне объяснимо, яко во все туристические маршруты ровно по столице Андалусии обязательно входит манеж для боя быков «Маэстранса» — одна изо самых древних на родине корриды. Воздвижение этого монументального архитектурного сооружения с помпезной королевской ложей относится к 1761 году.

Бульон, что бросается в глаза в «Маэстрансе», — трек тут не привычно круглой, а овальной фигура. Оказывается, это такой промежуточный вид. В старину арены для боя быков были квадратными — в ту пору пока еще только начали выводить специально для того корриды знаменитую породу «торо молоток», что в буквальном переводе означает «смельчак бык». А до этого быки то и знай просто-напросто отказывались вступать в перестрелка с тореадором, забивались в угол и «выкурить» их с того места было ох как не просто. Вследствие этого углы арены стали предусмотрительно прикрывать щитами, пока со временем случай не дошло до идеально круглой конституция.

Посетив музей тавромахии, расположенный в здании «Маэстрансы», не запрещается узнать много любопытного об истории корриды. А именно, о том, что нынешние быки изо породы «торо браво» происходят через древних боевых животных, которых иберы, далекие родаки испанцев, использовали в сражениях с врагами. Летописи сохранили сообщения о том, что знаменитый карфагенский командующий Ганнибал при ведении войн с Древним Римом использовал иберийских наемников с боевыми быками, наводившими буйный ужас на противника.

Вопреки расхожему мнению, быки нисколько не дальтоники, их раздражают яркие цвета, и особенно румяный, в который выкрашены плащи и мулеты тореадоров. Рядом этом все без исключения быки близоруки с рождения, поэтому стоит матадору опочить на пару шагов в сторону, и торговец останавливается как вкопанный. А вот параша и обоняние у животных отменные, что вновь же используют тореадоры на арене. И старый и малый, кто хоть раз бывал в корриде, наверняка обратили внимание возьми то, что тореадор постоянно привлекает уважение быка громкими возгласами.

В музее «Маэстрансы» выставлены поразительные за красоте наряды тореадоров, расшитые чудесный нитью. Их «рабочая одежда» числом традиции шьется только в специальных мастерских и достаточно больших денег. В среднем полный убор тореадора высшей категории обходится впредь до 6 тысяч евро. Даже неброская подшлемник-«монтеро» ручной работы иногда нужно больше тысячи евро, а что стрела-змея говорить про парадно-выходные плащи, целиком и полностью изукрашенные причудливым шитьем.

В одном изо залов музея «Маэстрансы» висит диор, запечатлевшая старинную корриду. На нее обращают забота многие посетители, поскольку на картине изображена разговор, которую, к счастью, невозможно увидеть в наши существование: служитель уводит с арены лошадь, раненную быком. И так коррида обычно ассоциируется с фигурой быка, пристяжная связана с ней так же нерушимо. Ведь первоначально коррида была как никогда уделом знати и проводилась только в форме противоборства быка и всадника. «Пешая» бой считалась развлечением черни и окончательно утвердилась исключительно к XVIII веку. Но и «пешая» здорово невозможна без лошади, на которой возьми арену выезжает пикадор. Трудно разыграть, но вплоть до 1927 возраст на лошадях не было защитных доспехов, а в силу того что сплошь и рядом они гибли получи арене от ударов бычьих рогов.

Вообще говоря, нынешняя коррида куда «цивилизованней», нежели еще несколько десятилетий назад. К тому ж и предварительно нее добрался процесс эмансипации. По установленной форме женщинам было разрешено выступать бери арене для боя быков специальным указом в 1974 году. И представительницы прекрасного пола доказали, по какой причине даже в такой, казалось бы, удивительно мужской сфере женщины могут успевать. A многого. Пожалуй, самой известной тореро (чудеса в решете, признаюсь, произносить это слово в женском роде) была Кристя Санчес. Она успешно выступала бери лучших аренах Испании, но вслед за этим вышла замуж, родила ребенка и стала бездействие домохозяйкой. Может, все-таки надо признаться не женское это дело — здорово?

Однако пора бы и перекусить

Временами-то в этом приземистом мрачном здании, восемь веков отдавать построенном в самом центре столицы Андалусии, жили монахи, хотя в силу религиозных ограничений они проблематично ли предавались таким кулинарным утехам, которые предлагает своим клиентам Раймундо Фернандес — обладатель ресторана, скромно названного в его целомудренность «Дон Раймундо». Жизненное кредо сего пожилого уроженца андалусского города Санлукар дескать Баррамеда — работа, работа и еще в одно прекрасное время работа.

— Деньги меня интересуют просто-напросто в том плане, что без них я маловыгодный смог бы реализовать все приманка начинания, — рассказывает он, въявь не красуясь своим равнодушием к презренному металлу. — Рано или поздно я 12-летним пришел работать в мелкий бар, мне приходилось обслуживать клиентов, портик на перевернутом деревянном ящике, — ростом невыгодный вышел. Начал с нуля. Стоял ради стойкой, был официантом, потом поваром, работал в Англии, в Латинской Америке, а в настоящее время у меня две взрослые дочери, две ресторана в Севилье и все возможности к того, чтобы осуществить главную мечту жизни — оживить забытые рецепты андалусской кухни и нафискалить, что наша кулинария ничем отнюдь не хуже французской или итальянской.

Главная отличительная полоса андалусской кухни заключается, по словам дона Раймундо, в томишко, что в ней переплелись кулинарные пристрастия коренных жителей южной части Испании и арабов, которые нате протяжении долгих семи веков один (одинешенек) властвовали в Андалусии. Например, тушеный бычий цепь, одно из «звездных» блюд ресторана «Танаис Раймундо», можно отведать во многих испанских регионах. Так только в Андалусии он тушится с добавлением одного изо самых популярных местных вин — хереса, по причине чему приобретает ни с чем безлюдный (=малолюдный) сравнимый вкус. И подается с рисом, точно опять же нетипично для северных районов Испании, а в Андалусии — с учетом арабского кулинарного наследия — пользуется большим спросом.

— Нашу андалусскую рыбу, зажаренную в крупной соли, хотя (бы) самые утонченные гурманы признают одним с высших достижений кулинарии, — продолжает господин Раймундо. — Хотя многим приезжим нравится и незамысловатое «пескаито фрито» — смесь из жареной мелкой рыбешки и миниатюрных кальмаров. Сие типичная рыбацкая закуска к стаканчику хереса alias мансанильи, которую просто грех без- попробовать всем, кто приезжает семо. Выбор у нас большой — от супа-гаспачо и яичницы со спаржей впредь до телятины с артишоками и перцев, фаршированных мясом индейки. А кроме нужно обязательно попробовать наши десерты, которые готовятся по части старинным рецептам. Уже по названиям вроде «мечта Аллаха» или «секрет гарема» дозволительно понять, что наши предки позаимствовали их у арабов.

В Севилье жрать что посмотреть, поэтому прогулки в области городу обычно бывают долгими.

— Приставки не- забывайте регулярно подкрепляться не в какие-нибудь полгода в ресторанах, но и в барах — они у нас здесь на каждом углу, — напутствует Танаис Раймундо. — И не стесняйтесь, пробуйте непохожие закуски к вину и пиву. В Испании их называют «тапас». Перепробуйте весь «тапас», сделанные из рыбы разных пород — чоко, пихота, пунтильита и касона, неотменно отведайте андалузской сырокопченой ветчины. Вдогонку, вспоминая Севилью, будете рассказывать на родине не только о том, что видели, так и о том, чем мы вас шелковичное) дерево потчевали. Надеюсь, вспомните Андалусию добрым одним словом.

И немного о сельских пейзажах

Бескрайние холмы Андалусии населяет почище миллиона вечнозеленых долгожителей — оливковых деревьев, которые начинают плодоносить в возрасте 20 парение и исправно дают урожай целое юбилей, а некоторые и полтора. Не случайно древние народы Средиземноморья называли оливу символом бессмертия.

Андалусская захолустье Хаэн — сплошное море оливковых деревьев. Позволительно часами ехать на автомобиле и без- увидеть ничего, кроме пологих холмов, пунктуально засаженных невысокими деревьями с серебристой листвой, и белых по образу снег, городков, где живут обрабатывающие их с поколения в поколение крестьяне. Эти края с незапамятных времен обеспечивают оливковым маслом безвыгодный только всю Испанию, но и половину Европы. В древние период оливковое масло наряду с пшеницей и виноградом было одной с основ экономики, ее «мотором» и кайфовый многом содействовало развитию мореплавания. Потому как не только употреблялось в пищу, однако и служило важным фармацевтическим сырьем.

Безвыгодный удивительно, что к оливковому маслу в Андалусии относятся с неким душевным трепетом и невыгодный устают пропагандировать его питательные и целебные свойства. Только две чайные ложки оливкового масла дают человеку половину необходимой ему суточной нормы витамина Е. Же не простого масла, а только первой жмых, в которой содержится целый набор уникальных элементов, гарантирующих самочувствие людям всех возрастов. Прочесть сии полезные сведения можно в двухтомной книге «Оливковое постное первой выжимки — наше кулинарное собственность», которую написал заведующий кафедрой физиологии и пищеварения университета Гранады Хосе Матаикс.

Дивно, но факт: в Испании, где оливковое олеонид идет в пищу на протяжении многих столетий, множество. Ant. меньшинство населения имеет ошибочное мнение об оливковом «перваче». Обведенный опрос показал: более 20 процентов испанцев считают, какими судьбами масло первой выжимки (в буквальном переводе «девственное») отнюдь не годится для жарки и больше других растительных молодчик приводит к полноте. «Напротив, — восклицает я книги, — это масло даст десять очков вперед, чем остальные, оно замедляет отживание человеческих клеток, улучшает сердечно-сосудистую операция организма, помогает при лечении воспалительных процессов, уменьшает уровень холестерина и снижает артериальное душение».

Медицинская статистика доказывает, что израсходование оливкового «первача» приводит к значительному снижению отметка заболевания раком груди. В Испании, вот всяком случае, женщины страдают ото этой опасной болезни почти до некоторой степени реже, чем, скажем, в США, идеже нет культуры потребления лучших сортов оливкового масла. Оно творит и короб других чудес. Чрезвычайно полезно диабетикам, помогает грозить болезнь Альцгеймера. Но я, кажется, увлекся и без (малого скатился на рекламу…

История — в легендах, садах и камне

Бесстрастно Севилья — это столица одноименной провинции и всей области Андалусия, фигли на юге Испании. Сами но севильцы, напрочь лишенные административных амбиций, называют нестандартный город столицей цветов, света и беспечной радости, нежели, к слову сказать, похвастать могут мало-: неграмотный многие города. Исследователи нравов утверждают, что-нибудь Севилья — это стиль жизни, главными признаками которого являются утеха, юмор, ясность, динамизм. Когда-в таком случае французский писатель и критик Теофиль Готье (1811-1872), делясь впечатлениями о путешествии в Испанию, заметил: «В Севилье сконцентрировано однако тщеславие и весь мирской шум, монолитный день, не прекращаясь, здесь царит дурачок гомон… Вчерашний день в этом месте никого не волнует, а завтрашний — всё ещё меньше; для нее важен не более момент настоящего». Слова эти обидели севильцев. Им маловыгодный понравилось, что одним росчерком пера у них (как) будто бы попытались отнять их историю — а они к ней относятся трепетно. Равняется как и к легендам, которые органично вплелись в историю.

Будто бы, Севилью основал Геркулес. Или Мелькарт — по греческой мифологии. Греки, ни дать ни взять известно, часто отождествляли с ним божества других народов. В их числе и финикиянин по имени Мелькарт, что стало «царь города», «солнечное гений», почитаемое как покровитель мореплавания, для счету которого много подвигов. 3000 парение назад он вместе с собратьями-финикийцами в поисках выхода к Атлантическому океану пересек Средиземное море-окиян, прошел по Гибралтарскому проливу, а уклонился от общего курса и выплыл к реке Гвадалквивир. Поднявшись в соответствии с ней, бросил якорь там, идеже теперь находится Севилья. Мелькарт стал обустраивать эту землю, подружился с местным людом, на широкую руку делился с ним знаниями и даже показал баталия быков — прообраз корриды. Потомки увековечили эту страничку своей истории в названии улицы Аламеда дескать Геркулес и в фигуре героя, венчающей банда Аюнтамьенто.

После финикийцев край таковой притягивал многих — греков, карфагенян, римлян, арабов, задержавшихся тут. Ant. там намного дольше других. За свою длинную историю Севилья знала под завязку имен. Бетис, например, или Испалис. Специалисты уверяют, словно древнее Испалис фонетически похоже получай современное название города, происходящее с арабского «Исбилиах».

Арабы холили и строили Севилью и превратили ее, до словам летописца Ахбара Начмуа, в «самый здоровенный и самый важный город Испании». А в центре его возвели с камня и кирпича чудо-башню, запечатление восточной грациозности и утонченной фантазии. Разве что верить другому арабскому летописцу — Абен Счастливый Басалу, то «она во многом превосходит все на свете похожие башни Испании». Башня служила обсерваторией. Хроники свидетельствуют: в отдельных случаях Севилья готова была сдаться королю Фернандо III (Святому) в 1248 году, мусульмане потребовали ото правителей разрушить «свое сокровище», так чтобы «глаза христиан не увидели эту красоту». Сохранил ее инфант Альфонс Мудрый, увлекавшийся астрономией. «Если бы хоть один кирпич будет изъят с башни, прикажу снести головы по всем статьям маврам Севильи», — предупредил спирт. Так «профессия» башни неожиданно спасла ее. Посему на шпиле «в честь торжества Веры» установили велича флюгер-ангел, вращающийся от малейшего дуновения ветра. Возлюбленный и дал башне название — Хиральда. Ото испанского «girar» — вращаться.

И уж на что молодец есть у вас с победами Фернандо III Севилья переживала эпоху второго христианского крещения, отразившуюся получи архитектурном облике города, она неглупо сохраняла многочисленные следы прошлого, грамотно вписывая их в новое. Наглядный нравоучение для тех, кто любит заносить (в тетрадь историю с чистого листа. Эту живую складность времен и культур олицетворяют крепостные стены и волшебные сады Алькасара, идеже в мусульманскую вязь вторглись, не разрушив ее, чистые, мощные и гармоничные очертания Ренессанса. Или Кафедральный собор, отстроенный на месте самой крупной мусульманской мечети. Определение о его строительстве было принято 8 июля 1401 возраст. «Мы создадим такой огромный часовня и такого величия, что те, кто такой придут после нас, скажут, ровно мы были сумасшедшими». Потомки скажем не сказали, но самый осязательный храм Испании, по величине уступающий токмо собору святого Петра в Риме и святого Павла в Лондоне, стал одной изо драгоценнейших жемчужин христианского мира. И в один голос с тем в нем можно любоваться бережно сохраненными прихотливыми магометанскими украшениями, филигранными восточными арками, арабской мозаикой. Славы храму добавляет местный пантеон, где покоятся останки знаменитых личностей. В книга числе — Христофора Колумба.

Имя великого генуэзца надёжно вписано в историю Севильи. Из здешней гавани возьми реке Гвадалквивир в 1492 году вышла его первая дорога. Гвадалквивир был тогда мощным, чисто море, что отметил в дневнике Первооткрыватель за четыре дня до того, в духе увидел берега неведомой земли: «На этом месте море похоже на реку Севильи». (Нынешний документ тоже хранится в Севилье, все равно куда мореплаватель вернулся после открытия Америки, в «Арчиво дескать Индиас», Архиве Индий: историческое заглавие, данное архиву в 1758 году, подчеркивает, что-то целью колумбовой экспедиции в действительности была Индия). Спустя некоторое время Гвадалквивир провожал корабли Магеллана. Реку окрестили «природным руслом севильской истории». Одна изо впечатляющих ее страниц — мавританская Торре дель Оро, Золотая повалуша (сейчас здесь Морской музей), сооруженная в начале XIII века, с целью контролировать проход кораблей по Гвадалквивиру. Впоследствии она видела жестокие сражения посредь арабами и христианами, а утратив «защитную предмет», стала источником поэтического вдохновения.

В колье ценных памятников — очаровательный квартал Санта Крус. Тут. Ant. там нашел последний приют великий подданный Севильи, один из самых романтичных художников «золотого века» Бартоломе Эстебан Мурильо (1618-1682), чьи полотна украшают в данное время крупнейшие музеи мира. И наконец, посреди щедрот Севильи — огненный «севильянас». Общенародный танец, без которого, говорят, без- было бы легендарного фламенко.