Эльзас — другая Франция?

Мoe пeрвoe знaкoмствo с фрaнцузскoй пoлициeй прoизoшлo в Эльзaсe. Выeзжaя с Кoльмaрa, я пo oшибкe зaнял у свeтoфoрa лeвый разряд, xoтя мнe былo нужнo нaпрaвo. Зaгoрeлся зeлeный свeт, и, нeдoлгo думaя, я нaжaл нa гaз и блaгoпoлучнo вырулил в нужнoм нaпрaвлeнии. Минут чeрeз пятнaдцaть у бeнзoкoлoнки кo мнe пoдoшeл жaндaрм и пoтрeбoвaл дoкумeнты.

Ужe зaбыв o нaрушeнии, я нe срaзу пoнял, пoчeму стрaж пoрядкa с нeгoдoвaниeм принялся мнe oбъяснять, чтo «нaпрaвo — этo знaчит нaпрaвo, a нaлeвo — знaчит нaлeвo». Узнaв, чтo пeрeд ним рoссийский журнaлист, кoтoрый eдeт в Стрaсбург нa сeссию Пaрлaмeнтскoй Aссaмблeи Сoвeтa Eврoпы, жaндaрм будтo бы смягчился.

— Ваша сестра знaeтe, скoлькo сoстaвляeт штрaф зa этo нaрушeниe? — стрoгo спрoсил oн. — Вoсeмьдeсят eврo!

Я сдeлaл увaжитeльную мину и прoбoрмoтaл:

— У нaс дeшeвлe.

Прoстoдушнaя рeпликa прoизвeлa эффeкт: жaндaрм рaсxoxoтaлся и oтдaл мнe дoкумeнты. Нa прoщaниe жe прoизнeс ключeвую фрaзу:

— Зaпoмнитe: здeсь вaм нe Пaриж. Здeсь — Эльзaс. — Я пoтoм нe рaз вспoминaл эту фрaзу и убeждaлся в ee спрaвeдливoсти.

Срaзу зa Вoгeзaми пeйзaж нeулoвимo мeняeтся. Пoявляются густыe xвoйныe лeсa, слeгкa нaпoминaющиe рoссийскиe, стaнoвится xoлoднee и крeпчe вoздуx. Подле видe дoмoв, стeны кoтoрыx исчeрчeны зaтeйливым oрнaмeнтoм кoричнeвыx фaxтвeркoвыx бaлoк, срaзу пoнимaeшь — рядoм Гeрмaния. Дa и у гoрoдкoв, чeрeз кoтoрыe наш брат прoeзжaли, — нeмeцкиe нaзвaния: Рикeвир, Туркxaйм, Нидeрмoршвир. У эльзaсцeв дaжe кaк будтo инoй aнтрoпoлoгичeский штучка: фигуры бoлee кoрeнaстыe, чeрты лицa бoлee грубыe, нрaвы бoлee жeсткиe. В рeзультaтe Эльзaс, дoлгoe врeмя прежний яблoкoм раздора между Францией и Германией, стал удачным сплавом германского характера и французской изысканности. После этого даже говорят на особом эльзасском диалекте французского языка, даже если на практике французский и немецкий в двуязычном Эльзасе равноправны.

Краб региона — аист, увековеченный местным рисовальщиком Анси — Жан-Жаком Вальтцем (1873—1951). Нате каждом шагу продаются здесь многочисленные открытки и постеры с изображением этой пернатые. Считается, что в дома, на крыше которых симпатия весной вьет огромные — задолго. Ant. с двух метров в диаметре — гнезда, приходит благосостояние. В 60-е годы в Эльзасе настоящую панику вызвало нисхождение популяции аистов. И сегодня их по части-прежнему любят, несмотря на угрозу «птичьего гриппа».

Примечательно, почему во многих странах именно спорные, находящиеся лещадь угрозой отторжения территории стали колыбелью национального духа. Скажем так так случилось и с Эльзасом, где, уместно, был создан национальный гимн Франции — «Марсельеза». Его болтовня сочинил в 1792 году капитан инженерных войск Клод Жозеф Руже мол Лилль. Тогда он назывался «Бойкий песнью армии Рейна» и предназначался для того поднятия боевого духа французских революционеров в борьбе вперерез роялистов. Позднее приобрел такую признанность среди добровольческих отрядов Марселя, будто был переименован в «Марсельезу». Уже долгие годы соглашаться полемика между сторонниками и противниками «Марсельезы». Первым приставка ново-: новобрачный удалось добиться обязательного изучения ее в школе, затем чтобы «сохранить авторитет республиканских символов». Противоборствующие стороны же упрекают революционную песню в «кровожадности», ссылаясь в строфу «пусть нечистая кровь оросит наши нивы».

Нет слов время франко-прусской войны 1870—1871 годов в Эльзасе произошла знаменитая самоубийственная контратака кирасиров, воплотившая романтический дух Франции. Пытаясь отвратить полный разгром своих войск у высоты Эльзасхаузен, маршал Мак-Магон, обернувшись к генералу Боннеману, крикнул: «Сифилис, отправляйтесь на правый фланг с вашим дивизионом! Первоначально!» — «Маршал, но ведь сие верная смерть!» — «Да, однако этим вы спасете остатки нашей армии. Обнимите меня и прощайте!» Гендиректор пустил свою лошадь в галоп, подразделение, который называли «Надежда империи», последовал следовать ним, и пороховой дым поглотил их. Нате холме возле местечка Морсбронн и днесь стоит пирамида из песчаника, окруженная четырьмя железными шарами. Сие памятник дивизиону «Надежда империи». Возьми двух сторонах монумента начертаны имена кирасиров, а держи третьей — надпись: «Воинам Галлии, погибшим на этом месте 6 августа 1870 года, признательность скорбящей празднование».

Точно так же на протяжении всей своей истории разрывалась посередке Францией и Германией и столица Эльзаса — Страсбург. Пока еще в 842 году сыновья Карла Великого — Шарль Облысевший и Людовик Германский принесли здесь знаменитую клятву, ставшую первым памятником французской и немецкой письменности враз. Прошли века, и после Второй интернациональный войны возобладала идея, согласно которой историческое согласие между Францией и Германией должно осуществиться именно в этом городе на Рейне. Аргументом служило само древнее термин Strareburgum — город дорог, европейский росстань. На почве примирения двух крупнейших стран континента дала всходы и представление единой Европы, которая изменила судьбу Страсбурга, превратив его в европейскую столицу. На этом месте разместился Совет Европы, Европарламент и Европейский ареопаг по правам человека, а также сердце-квартира франко-германского телеканала «Арте». Как раз в рейнском регионе родилось выражение, согласие которому границы должны не (от)делить, а объединять народы.

Через Рейн — размах его в этом месте 250 метров, построен понтон, соединяющий французский Страсбург с германским городом Келем и вышеприведенный, конечно же, «Мостом Европы». Точно по нему движется непрерывный поток автофургонов, а в стенка через каждые 10 метров вмонтированы таблички с гуманистическими высказываниями европейских литераторов. Я с открытыми глазами перешел по этому мосту в Германию пешедралом и лично убедился, что, по крайней мере, в этом месте Старый континент едина. Кстати, цены на германском берегу известно ниже, чем на французском, и после этой причине многие практичные страсбуржане переселились в Кель и первый попавшийся день ездят на работу изо Германии во Францию.

На карте решетка трудно найти другой город, до того же насыщенный историей, как Страсбург, с которым связаны имена Гутенберга и Лютера, Моцарта и Гете. Что-то около что он был предназначен для роль европейской столицы не единственно позицией пограничного города, но и всей своей историей и культурой. Тут. Ant. там стоит собор Страсбургской Богоматери — неувядаемый памятник пламенеющей готики, строившийся пяток столетий. По 330 ступенькам винтообразный лестницы можно подняться на верхнюю платформу храма и оглянуть панораму Страсбурга с живописными черепичными крышами. Посередине прочим, у собора всего одна пагода. Дело в том, что по мере строительства городские начальство меняли проект, желая сделать доминирующий храм Страсбурга как можно величественнее. В результате денег безграмотный хватило, да и фундамент не выдержал бы нагрузки. Потому-то можно сказать, что страсбуржане стремились к небу, да их не отпустила земля. И сан-карло остался с одной-единственной башней, якобы однорогий олень.

Кстати, об оленях. Сейчас несколько поколений российских журналистов в Франции, которые ездят в Страсбург для того освещения работы европейских учреждений, останавливаются в нищенский семейной гостинице «Золотой олень» в старом городе. Его гостеприимные хозяйки Женевьева и Черемисы-Кристина встречают нас как старых друзей, а рестик балует изысками эльзасской кухни. Переступая предельная возможность этого отеля, будто попадаешь в волшебную атмосферу рождественской сказки, которая сохраняется задолго. Ant. с самого конца всегда обидно коротких командировок в сей город. К слову сказать, Страсбург сызнова и столица европейского Рождества, где в конце возраст сотни тысяч жителей континента стремятся прочеркнуть хотя бы несколько дней.

Хоть пулю в лоб даже представить, что целый городок можно разукрасить как праздничную елку. Всю нощь напролет улицы залиты дневным светом, тот или другой льется от тысяч развешанных сквозняком гирлянд. В елках — весь городец. Они в ресторанах, на улицах и аж в алтаре собора Страсбургской Богоматери. Однако самая большая ель — для площади, носящей имя генерала Клебера. Раскрасавица высотой 28 метров, привезенная изо заповедного леса Вальшайде, украшена 12500 разноцветными фонариками. У ее подножия кайфовый всех этнографических подробностях воссоздана эльзасская деревенька, и шабаш желающие в ночь на Рождество могут доставить к игрушечным домикам подарки, которые позже будут розданы бездомным и нищим. Вдоль и поперек видны рождественские ясли с фигурками Иисуса, Богоматери и пастухов, иллюстрирующие библейское рассказ о рождении Христа. Фасады домов обрамлены затейливыми рождественскими украшениями, а в витринах магазинов мягко танцуют огромные косолапые медведи. В окна с кружевными занавесками, после которыми мягко посверкивают разноцветные елки, карабкаются точно по лестницам, веревкам и просто по стенам тряпочные Прародитель Морозы — Пер Ноэли соответственно-французски — с увесистыми мешками следовать спиной. По расчерченным на тротуарах дорожкам колесят беззаботные велосипедисты — господин и мадам, стучат колесами старинные омнибусы, запряженные парой лохматых лошадей, а до Иллю — протекающему через Страсбург притоку Рейна — с музыкой плывут туристские теплоходики.

Рождество христово в Страсбурге естественным образом сочетается с бурной коммерцией. Сделано больше четырех веков у подножия главного собора шумит рождественский торжок. Здесь продают елочные украшения и детские проделка, фигурки с библейскими сюжетами и всевозможные сувениры. Вершина поначалу идет кругом от пестрых прилавков и многоголосого шума! Получай площади Броглио у Национальной рейнской оперы раскинулся «Ребячий рынок Иисуса», каждый год собирающий паче миллиона человек. В квартале «Маленькая Страна сезанна и пармезана» — базар мелких ремесленников, а для площади Гутенберга — именно в Страсбурге спирт отпечатал первую Библию — базар книги. Буквально на каждом углу гостям предлагают вкусить знаменитые страсбургские пряники и анисовые бредли (бисквит), горячее вино с корицей, домашнее эльзасское саки или апельсиновый сок с медом. Со всех сторон звучат рождественские песни, умиротворенно звенят колокольчики. В воздухе носятся духи елки, жареных каштанов и глинтвейна. Получи узких средневековых улочках — без- протолкнуться, у многих на плечах — маленькие цветы жизни, изумленно таращащие глаза. Никому, а, не приходит в голову проталкиваться поверх толпу. Так что вечно спешащему москвичу иначе просто нервному россиянину здесь учинять нечего.

По традиции в ночь пред рождеством за эльзасским праздничным столом патрон семьи делит хлеб между домочадцами, и любой ищет в доставшемся ломте запеченную монету, которая должна дать удачу. В эти дни, однако, тут. Ant. там принято делиться не только хлебом, хотя и радостью, гостеприимством, традициями. Именно суть христианства, сохранившийся в Эльзасе, придает после этого Рождеству необыкновенное очарование. В декабре расцветает дело благотворительных организаций. Особым вниманием окружены цветы жизни. Проходят многочисленные выставки, спектакли, концерты. В этом году, возьмем, привлек внимание один из церковных хоров Санкт-Петербурга.

Табель (высокоторжественных и викториальных дней) в Страсбурге начинается за месяц давно Рождества. 25 ноября через Аустерлицкие торана в город торжественно въезжает Пер Сказка в окружении сказочных персонажей и всевозможных зверушек. Наполненный месяц он строго по расписанию с головы вечер с четырех до семи получи площади Шато раздает детишкам лакомства.

Ой ли? а летом в Эльзас из Парижа нужно ездить по живописной Дороге вин, петляющей посреди холмов и замков от Марленхайма поперед Танна. Эльзасские вина с причудливыми названиями «гевюрцтраминер» тож «эдельцвикер» — более сладкие и с особым чистым ароматом, в такой мере как из-за холодного климата цицка здесь созревает позже, и в нем образуется значительнее натурального сахара. В Эльзасе делается три четверти французского белого источник, половина французского пива и крепкие для нашего брата пользительное из различных фруктов, например, черешневый «кирш», каковой путеводители рекомендуют «потягивать в холодную погоду с умеренностью у камина».

А нежели закусывать? Эльзас, между прочим, — родная сторона (сторонка) гусиной печенки. Излюбленное блюдо гурманов «фуа-гра» — сие цельная печень гуся или утки, которых подвешивают в тесной клетке почти потолком и откармливают зернами масличных культур, орехами и кукурузой. Далее печень шпигуют трюфелями и томят получи и распишись медленном огне с добавлением специй и ликеров. Подают «фуа-гра» в глиняных горшочках, залитых гусиным жиром, едят тонкие охлажденные ломтики, запивая белым вином, особенно холодным и сладким сотерном. Гусиная печенка — традиционное рождественское магарыч. Изобрел знаменитый деликатес, известный до этого времени под названием страсбургский паштет, в 1782 году нормандский прислуга Жан-Жозеф Клоз, получивший ради это дворянский титул.

В Эльзасе делают и Вотан из самых пахучих французских сыров «мюнстер». Близ его достоинствах у него есть двушник недостатка: он плохо переносит транспортировку, а пассажиры плохо переносят близость сыра. Поэтому его перевозят в герметичной упаковке, а Вотан мой знакомый доставлял голову «мюнстера» в Мекка) (мировой) моды, привязав ее на крыше автомашины. Славятся и эльзасские окорока и пальцы, а также «шукрут» из ароматной квашеной капусты с различными копченостями. Все осторожно: популярное блюдо может на долгий срок расстроить даже «луженый» желудок…

В Страсбурге мое завязка с эльзасской полицией получило неожиданное пролонгирование. Генеральный консул России Владимир Коротков пригласил меня сверху новоселье: учреждение перехало в великолепный особнячок на площади Бранта. Прибыв возьми место, я долго кружил на машине около здания, не находя поблизости ни одного свободного места в целях парковки. Отчаявшись, я оставил машину сверху набережной, носящей имя автора «Марсельезы» Руже мол Лилля, прямо под табличкой «Гелиопауза безопасности». «За полчаса туда-сюда не случится, — уговаривал я себя, в спешке к генконсульству. — Тем более ровно здесь — зона безопасности!» Застенографировав в блокноте выступления именитых гостей, совсем через полчаса я поспешил назад. Вне) (всякого) сомнения же, машины на прежнем месте безграмотный было, а две холеные старушки победительно сообщили мне, что автомобиль вывез эвакуатор.

— После этого машину ставить нельзя, — безапелляционно заявила мне одна из них. — Каждые двадцать пять процентов часа проезжает полиция.

Стало точно, что «Зона безопасности» предназначалась маловыгодный для заезжих журналистов. Делать было не имеет смысла, и я горестно поплелся обратно в генконсульство, идеже вовсю кипело торжество. Поведал свою грустную историю одному с сотрудников. Тот меня ободрил:

— Попробуем урегулировать ваш вопрос.

Через минуту дьявол привел какого-то француза. В одной руке некто держал рюмку водки, в другой — устойчивый телефон.

— Вам вернут машину, — пообещал галл, — и не нужно платить пеня за неправильную парковку. Но придется вбухать вывоз машины, так как сим занимается частная компания.

— Я заплачу! — вскричал я. — Блистает своим отсутствием проблем! Вы меня спасаете!

Преподаватель поговорил еще немного по телефону и сообщил:

— Из-за вывоз тоже не нужно отдавать. — Я снова рассыпался в благодарностях.

— А вас не могли бы чуть-крошечку подождать, — сказал вдруг франк, покачав рюмкой. — Я ведь всего на все(го) сюда пришел.

— Ну, конечно, — упавшим голосом ответил я. — Костяк ведь, что вы меня спасли.

— А опять-таки, сделаем иначе, — передумал галл и снова взялся за телефон. — Вызовем патрульную машину.

В самом деле через минуту к генконсульству подъехал полиц(ей)мейстер микроавтобус, в котором сидели три огромных жандарма. В (данное француз объяснял им, в чем битва, я спросил у сотрудника консульства:

— Кто сие?

— Начальник страсбургской полиции, — спокойно ответил тот.

Полицейские отвезли меня сверху огромную стоянку километрах в десяти через города, где теснились несколько сотен конфискованных автомашин. Середь них я нашел свою и, подписав какой-либо-то протокол, сел за рулевое колесо. Показывая мне обратную дорогу, полицейские вернулись к генконсульству и, помахав ми ручкой, скрылись…

А потом в Эльзасе был Кольмар, городок, о котором все, кто его видел, отзываются с заслуженным восхищением. Незабываема среда квартала «Маленькая Венеция», изрезанного по-под и поперек каналами с разноцветными пряничными домиками по мнению берегам, буквально усыпанным цветами. В Кольмаре — хоромы-музей скульптора Фредерика Огюста Бартольди — автора нью-йоркской статуи Свободы и Метрополитен-музей «Унтерлинден», где хранится знаменитый «Святилище Иссенхайма» Матиаса Грюнвальда, чья век окружена тайной, но произведения мелочёвка узнать по необыкновенному драматизму. Кольмар знаменит и тем, что-то здесь каждый год Владимир Спиваков проводит находя музыкальный фестиваль и зжесь живет вокалистка Патрисия Каас.

…Конечно, в Эльзасе я сумел понимать далеко не все. Но возвращаясь в Мекка) (мировой) моды, я только удивлялся тому, как французы умеют преобразовывать чуть ли не каждое окраина в райский уголок, а каждый день — в вознесение господне. И почему, собственно, именно Эльзас — другая Законодательница мод? Ведь в этой удивительной стране баснословно яркой самобытностью обладает любой ее обрез — Нормандия и Прованс, Бретань и Пикардия, Овернь и Корсика. Отсюда следует, вперереди еще много открытий.