Контролька от Италии

В Итaлию автор этих строк приexaли, чтoбы вдoxнуть вoздуx прoшлoгo, кoктeйль с тeрпкиx блaгoвoний дрe внeгo Римa и стрaстныx срeднeвeкoвыx прoпoвeдeй, a пришлoсь как (бочка дeшeвoe южнoe винo. Прoшлoe – пoшлo: рaзвaлины и рaзвaлины. Итaльянцы нe в лaду с Клиo, oни дaвнo прeдпoчли Бaxусa. И, мoжeт быть, пoэтoму зa рулeм пeрвoй мaшины, кoтoрую ты да я oстaнoвили нa трaссe зa курoртным гoрoдкoм Римини, был Мaриo – винoдeл изо Сoлeрнo. Oн взял нaс с сoбoй нa полдень, и oн пoкaзaл нaм Юг…

Сoлeрнo

Сeмьсoт килoмeтрoв oт мoря дo мoря, нaискoсoк чeрeз всю стрaну. Дoрoгa прoнзaлa Aпeннины мнoгoкилoмeтрoвыми туннeлями, взлeтaлa нaд прoпaстью нa тoнкиx мoстax. Oт высoты и быстрoй итaльянскoй рeчи зaклaдывaлo хлопалки. Пeрвыe чaсы в Итaлии длились бeскoнeчнo. В сумeркax автор минoвaли Рим и, нe пoнимaя ни eдинoгo слoвa, блaжeннo пoзвoлили вeзти сeбя в Сoлeрнo.

В пoлнoчь ты да я oстaнoвились, чтoбы пoлюбoвaться oгнями нeaпoльскoгo пoртa, a в чaс нoчи ужe кружили у сaмoгo Срeдизeмнoгo мoря пo улoчкaм Сoлeрнo. Здeсь всe знaли побратанец другa и рaдoвaлись друг другу. Пoчти зaдeвaя бoкaми зaбoры и мaшины, стaрeнький «фoрд» Мaриo въexaл в кaкoй-тo двoр, и да мы с тобой мгнoвeннo oкaзaлись в стaрoм сeнтимeнтaльнoм фильмe: нa oгрoмнoй тaнцплoщaдкe, в углу кoтoрoй стoялo нeскoлькo стoликoв, пoжилыe пaры тaнцeвaли мeдлeнный тaнeц пoд быструю музыку мaлeнькoгo oркeстрикa. Мoлoдaя жeнщинa с дeтскoй кoляскoй oстaвилa спящeгo рeбeнкa немножечко в стoрoнe, сeлa зa стoлик, выпилa бoкaл винa и вскoрe присоединилась к танцующим. Поздно ли мы вошли, все на момент отвлеклись, бросились к Марио – кто с объятьями, который с поцелуями – будто повстречалась родня там долгой разлуки. Нам улыбались, а узнав, что такое? мы из России, забросали Марио вопросами, возьми которые он с гордостью отвечал, рассказывая о нас несомненно больше, чем мы сами знали о себя. Наш итальянский состоял в основном с красноречивых жестов и всплывших из подсознания обрывков латыни, а истинные южане предпочитают далеко не знать никаких «чужих» языков. Чернокожая официантка сейчас несла двухлитровый кувшин белого причина. Непонимание исчезало так же ахнуть не успеешь, как вино. Я очнулся утром ото телефонного звонка Марио в комнатушке дешевого отеля, намного он нас ночью пристроил. Договорившись о встрече у входа в гостиницу, я по (волшебству с удивлением обнаружил, что об щаюсь с ним без всякого языкового барьера. На каком языке? Который его разберет. В Италии совсем забываешь, зачем не знаешь итальянского.

Когда прошли восторги первого общения с итальянским югом, автор потихоньку открыли для себя, отчего Италия – довольно бедная страна. Же, в отличие, скажем, от России, буква бедность окружена заботой. Природа позаботилась о волюм, чтобы итальянцам жилось привольно и подкупающе: море, солнце, сами по себя растут персики и виноград. Ну, а добрые тетушки Регесты с Архитектурой позаботились о том, чтобы маловыгодный редели толпы богатых туристов, оставляющих капиталы в многочисленных музеях (и даже фонтанах!), закусочных и ресторанах, в отдельные люди из которых сами итальянцы пойдут, да? что потеряв рассудок. Южане принимают эту заботу с благодарностью и – с тем чтоб не оскудела гуманитарная помощь со стороны Природы и Истории – живут себя, как живется. В домах и домиках, квартирах и квартирках – чаятельно клетушек из наших хрущоб. Ездят получай маленьких и старых машинах, мопедах и мотороллерах – в зажиточных странах красивше на свалку выбрасывают. А деньги? Их безграмотный то чтобы экономят… просто в этом месте никому и в голову не придет пропадать за металл.

В местной электричке, закачаешься всю длину расписанной местной молодежью – эдак, что получился волшебный змей, сачколомщик, заходя в вагон, победно смотрит получи и распишись эту самую молодежь, явно едущую сверх билета. Сделав упреждающий жест: «Ну-ка, вот и я! И это моя работа!», спирт скромно начинает проверять билеты у тех, который эти билеты имеет. Молодежь спокойно выходит на следующей остановке и замирает бери платформе. Контролер тоже выходит получай платформу и, как удав, гипнотизирует мальчишек и девчонок, пусть они не прыгнули в другой сила вверенного ему поезда. Поезд трогается. Отметчик прыгает на ходу в закрывающиеся двери и возвращается к пассажиру, у которого возлюбленный десять минут назад начал поверять билет, но разговорился о жизни. Задушевная щебетанье продолжается. За час, по нашим подсчетам, контролеру удается проэкзаменовать билеты не более чем у десяти куверта, а что такое штраф он, видно, и сам не ведает. На следующей остановке в хоть отбавляй вваливается новая молодежная компания, и история с географией повторяется.

Во всех вагонах поездов, курсирующих в соответствии с итальянскому югу, строгая надпись: No smoking! И до настоящего времени курят. Курят подростки. Курят их родаки. Курит машинист, объявляющий остановки. Ни чер не поделаешь – курит и сам проверщик.

Город мёртвых

Вообще, итальянцы невыгодный любят конфликтов – ни с живыми, ни с мертвыми. Наша сестра это хорошо почувствовали, когда вырвались, в конечном итоге, из объятий гостеприимного Марио и отправились в памятный городок Помпеи. Где и заблудились.

Шутки шутками, однако заблудиться в Помпеях, где под выступление нам встречались лишь бездомные собаки, оказалось пупок развяжется как легко. Мы об этом точь в точь-то не подумали, бросив рюкзаки в музейной камере хранения и отправившись болтаться по каменным мостовым. Здесь истории правда было полным-полно, только ну. Почти целые дома, на которых выцарапаны надписи бери латыни. В камнях мостовых видны глубокие желоба, наезженные ободьями повозок. Кое-идеже в домах сохранилась даже штукатурка с фресками. Возьми одной из фресок изображен городище, похожий на Помпеи, над ним в небе огромные волки разрывают ягненка, львы терзают буйвола, а с птичьего полета – орлы набросились на голубя, перья которого падают возьми город. Что ж, предвидеть судьбу в этом случае умели не только прорицатели, да и художники. И хотя Везувий кажется изо Помпей лишь одной из многих далеких гор, какими судьбами-то сразу притягивает к нему зрение… Пока мы обо во всех отношениях этом думали, вдруг стемнело – а другая там, как это бывает на юге. Часом, наконец, вышли к воротам, они были закрыты: ни души, ни человека, только-тол наши рюкзаки видны в окне камеры хранения.

Не грех ночевать где угодно, но плохо найтать в мертвом городе без палатки и получи и распишись пустой желудок. Тем более без участия вина, которое в Италии дешевле воды. Тем сильнее и без воды. Поэтому мы обрадовались, увидев серую фигуру, спускавшуюся к нам согласно античной лестнице. Фигура двигалась быстрой походкой и навзрыд насвистывала. Это был один с охранников музея, шедший домой. Иным часом его первый испуг прошел и симпатия понял, что мы не призраки, оказалось, подобно как нужно идти за ключами с камеры хранения в самый центр города, в дирекцию. Ты да я, по наивности, решили, что возлюбленный собирается сходить туда один, хотя охранник произнес, обводя вокруг рукой: Morte! (в таком случае есть смерть, город мертвых). Топать нужно было, по его мнению, только лишь всем вместе – и очень быстро. Т. е. мы вскоре узнали, он общий был храбрец: охранники обычно к вечеру ходят здесь по трое и с фонарями. Коль скоро бы мы получше знали италийский язык, нам бы наверняка рассказали изрядно страшных историй, а так – просто проводили всей валом до выхода.

Ужин за 20 копеек

В следующий день, оставив вещи в палатке, да мы с тобой поехали в Геркуланум. Эркулано, как сие звучит теперь, – менее посещаемое туристами губерния, чем Помпеи. Городку действительно неважный (=маловажный) повезло: развалин мало. И туристический среда – отели, ресторанчики – тянется не сильнее чем на сто метров ото вок зала. Дальше начинается нательный город – страна бедных. Помойки, узенькие улочки, против которых веревки с рваным бельем, толстые итальянки в грязных платьях выглядывают с окон, босые мальчишки швыряют камни в незнакомых прохожих… Сверху одной из таких улиц ты да я зашли в лавочку купить еды и корень зла. Долго не могли понять цен. Едва, хозяин стал выяснять, откуда ты да я (южане вообще очень любопытны). Выяснив, что такое? из России, радостно закричал, созывая свою взяв семь раз. Когда все собрались, хозяин загадочно посмотрел в нас, залез в ящичек кассы и, торжествуя, достал с него 20 копеек 1961 лета. Всем домочадцам стало интересно, как это будет в лирах. Кое-якобы удалось объяснить, что одну лиру что по хорошо натереть на терке, пусть получить искомую величину. Уж приставки не- говоря про нынешние евро. Сообразно счастью, у меня в кармане была монетка в пятеро рублей. Подарив ее хозяину лавки, автор купили себе целый ужин. Надлежащее) время, не так ли некогда попали семо и эти 20 копеек?

Везувий

Наш брат держали путь в сторону Рима, да перед этим мы решили понизиться на Везувий. Сначала на туристическом автобусе, некоторый ходит несколько раз в день, а позже – как встарь, с посохом в руке. Угода, сразу скажу, среднее. Жара, порошина (то есть, конечно, пепел). Свысока хорошо видно, как лава в двум руки шла к Геркулануму. Кратер вулкана тих и мертв. Только нам повезло: из-под одного камня получай минуту показался белый дымок. Везувий спал, но – дышал.

Однако считаться с чем было спускаться, выходить на отвали и ехать дальше. Пока мы думали, в качестве кого покинуть гостеприимный вулкан, на смотровую площадку въехал тренькающий микроавтобус, водитель тормознул и закричал в окошечко что-то вроде «Ну, давайте!». Симпатия ехал вниз и просто собирал согласно пути всех, кто не побрезгует его машиной – приставки не- оставлять же людей на Везувии.

Неаполианские страшный

Спустя несколько часов мы обнаружили себя в центре Неаполя. А именно – обнаружили: ощущение от города было такое, под (видом отведя в сторону руку, можно ее уж и не найти. Улицы были наполнены движущимися автомобилями карманных размеров, свободное луг между которыми занимали мотороллеры. И старый и малый это неслось на огромной скорости сплошным как из рога изобилия. О правилах не могло быть и речи – светофоры стояли в (видах красоты и не работали. Пешеходы перебегали поди, размахивая руками, отгоняя машины, якобы назойливых мух. Куда они безвыездно спешили? Нам это было двусмысленно, мы-то спешили в Рим. Же у нас еще было в Неаполе минутное начинание – разменять наши немногочисленные доллары возьми несметное число мелких лир. Идеже? Об этом мы решили узнать скучающего юного неаполитанца, который пытался рядить на перекрестке чем-то, похожим для пиццу. Спросили – и случилось непоправимое, якобы будто наступили на бомбу. Паря тотчас вскочил, чуть не опрокинув свою пиццу (и, есть шансы на, навсегда забыв про нее), и закричал, яко знает много мест, где меняют денежка – о! много-много банков! – и сейчас некто отведет нас туда. Затем хлопец бросился под ближайшую машину. Авто увернулась. Увернулась, к нашему удивлению, и следующая. Да мы с тобой пересекли огромную площадь и оказались за некоторое время до дверями какого-то банка, тот или иной как раз был закрыт. Парень пришел в отчаяние, несколько раз ударился веточка о дверь, после чего, кажется, обратился к нам с просьбой помочь ее сломать. Мы вежливо отказались. Тогда некто поволок нас дальше. Не давая нам образумливаться, юный неаполитанец тараторил без умолку, объясняя, пупок развяжется мы движемся. Наконец, обежав сила центр города, мы увидели открытые двери жестянка – они находились в пяти метрах ото того места, откуда мы начали кровный забег. Юный продавец пиццы никак не отходил теперь от нас ни в шаг и тщательно следил, чтобы нас возле о мене не надули, – он сделано был нашим лучшим другом, и из-за этого в конце концов вместе с нами отправился искать дорогу, ведущую в Рим.

Римская Никс

Над въездом на Римскую в сторону красовался транспарант: No autostop! Вспомнив запрещающие табакокурение плакаты в вагонах электричек, мы прямолинейно вышли на трассу, и спустя тридцать минут вынырнувший из сумерек огромный трехоска почти бесшумно вез нас в своей кондиционированной кабине к древнему Риму.

Наша сестра вышли у окружной дороги в два часа ночи – сие время, когда жизнь в Италии чуть (было замирает. Миновав в темноте какие-ведь канавы и кусты, похожие на проволоку, автор вышли к светлому пятачку – автостоянке. Округ была тишина, и лишь посреди площадки сутулистый человек сосредоточенно подметал пыль. Автор очень устали, у нас за плечами были тяжелые рюкзаки. Желательно устроиться в дешевый отель и заснуть… Приблизившись к герметически запертой ограде, мы окликнули дворника. Как бы обычно, начав с нескольких итальянских слов, автор попытались что-то спросить точно по-английски. Безрезультатно.

– Может быть, соответственно-французски? – попытался он нам помочь.
Автор пожали плечами.
– Откуда но вы?
– Из России.
– Вас из России? – спросил он внезапно по-русски и заплакал. Да, симпатия был в России! Он много как-то раз там бывал: Москва, Питер, Барнаул, Красивый-Удэ, Ташкент, Казань… Симпатия ничего не любил так, (языко Россию!

Когда-то он был богат и хана время путешествовал. Теперь много полет почти безработный. Но нет – неважный (=маловажный) может быть! – неужели мы с России!

В два часа ночи держи окраине Рима мы стояли, взявшись вслед руки, у решетки, от которой у него малограмотный было ключей. Мы протягивали ненаглядный другу руки сквозь прутья – и данный пожилой человек плакал. Мы стояли таким (образом не меньше получаса и говорили, говорили, и спирт все не мог отпустить нас…

Понятно, в нашем путешествии было много приключений, однако если в нем был смысл – симпатия заключался в этой встрече. Темная ночка, окраина Рима, случайные путники и нечаянный подметальщик… Италия, Россия… Железная изгородь, от которой ни у кого в помине (заводе) нет ключей…

Италия – маленькая страна. После этого есть Помпеи и Рим, Форум и Колизей. Однако люди, живущие тут, почти малограмотный обращают внимания на эти остаток. Они обращают внимание на людей. И шиш не нужно придумывать – надо общедоступно попытаться найти к ним ключ.

И тут эти люди отопрут для вам дверь в Италию.